Мы не можем согласится с тем, что в соответствии с некоторым трактовками Августин и Кьеркегор рассматривают любовь к ближнему как инструмент достижения любви-агапэ, т. е. обесценивают любовь к ближнему. В соответствии с идеями Августина и Кьеркегора любовь к ближнему развивается и трансформируется в любовь-агапэ.
Выделим некоторые аспекты книги Барретта. По словам Барретта, Августин и Кьеркегор понимали, что эрос и агапэ не являются противоречивыми (вопреки известному утверждению Андерса Нигрена). Природа человека телеологически ориентирована на реализацию отношений любви-агапэ к Богу. Благодатное проявление кенотической любви-агапэ Христа пробуждает желание в сердце верующего. Следовательно, желание является положительным элементом человеческой онтологической структуры. Важно, что именно природа Бога как любви пробуждает наше желание реализовать любовь-агапэ в жизни.
Самопожертвованный Бог – это наш telos (телос). Любовь-агапэ как любовь к Богу – это дар самого Бога, который преобразует верующего. Любовь-агапэ, источником которой является Бог, позволяет человеческой душе следовать кенотическому образцу поведения и освободить себя от личного эгоизма для того, чтобы освободить место для Божественной любви. Таким образом, Любовь-агапэ формируется в человеке и позволяет ему вернуться к Богу. Божий дар играет определяющую роль в создании нового «Я верующего». «Я» рождается для участия в жизни Божественной любви. Этот рост в любви-агапэ происходит постепенно, когда дар любви приближает верующего к Богу.
Взаимосвязь эроса и агапэ становится проблематичной, когда получатель любви-агапэ – это друг, который не является подходящим получателем эроса. На первый взгляд, подход Барретта может объяснить действия дружеской любви, если эти действия были мотивированы послушанием Богу или желанием подражать Христу. Однако ни одна из этих мотиваций не является достаточной, чтобы сделать друга настоящим объектом любви-агапэ. И в послушании, и в подражании действительным и субъектом, и объектом любви-агапэ остается Бог.
С точки зрения Барретта, друг получает милость из рук верующего, потому что Бог, а не верующий, любит ближнего. По факту, идеи Барретта проливают свет на довольно удивительный факт, что Августин и Кьеркегор были склонны к тому, чтобы уклонятся от вопроса о том, сколько и как напрямую мы должны любить других, поскольку любви-агапэ не спрашивает о достоинствах получателя, как это делает эрос. Можно предположить, что эта любовь к другу не вызывает глубоких философских проблем в случае, когда мы даём верующему возможность не отделять агапэ от эроса. Поэтому Августин и Кьеркегор время от времени проявляли некоторую «нервозность» в отношении того, чтобы сделать друга прямым объектом человеческой любви. Проще говоря, они не могли противостоять распространению желаний, которые могли бы отдалить верующего от Бога. Оба мыслителя проявляли стеснение признать истинное вознаграждение в дружеской любви. Наиболее известный пример, когда Августин утверждает, что путешественнику на пути к Богу не следует отвлекать себя чем-либо вдоль этого пути. Бог – единственный надлежащий объект любви, а все остальное, включая другого и самого себя, не обладает таким значением.