Был отлив, и, чтобы попасть на борт «Хадсон Квин», мне пришлось спуститься по трапу. Открывая камбуз, я увидела под дверью сложенный лист бумаги. Я заперлась и зажгла над столом керосиновую лампу. Потом развернула записку и прочла:
В луна-парке для тебя есть работа.
Приходи на Руа-да-Муэда (рядом с Кайш-ду-Содре) завтра вечером в 7.
Харви Дженкинс
На следующий вечер я ушла из мастерской синьора Фидардо сразу после шести. Я быстро пробралась сквозь людскую толчею на крутых улочках Моурарии, купив по дороге хлеба и кусочек сыра. Внизу, на Праса-Мартин-Мониш, я догнала трамвай и запрыгнула на заднюю площадку. Трамвай разогнался и помчал по широким торговым улицам Байши. Ветер приятно обдувал лицо.
На город упали сумерки, один за другим зажглись фонари. Я соскочила у Кайш-ду-Содре и дальше пошла пешком туда, откуда доносились смех и музыка. Вскоре я оказалась на пустыре, освещенном огнем, который вырывался из больших жестяных бочек. Там, у карусели с истертыми деревянными лошадками, кружившими под брезентовым куполом, стояло с десяток ярких разноцветных повозок. Лязг карусели заглушали звуки вальса, что раздавался из внушительных размеров шарманки, на которой играла женщина в красном форменном кителе.
Возле будки, где продавались билеты на карусель, выстроилась небольшая очередь. На крыше будки огромная вывеска гласила:
ЛУНА-ПАРК БРОКДОРФФ – МИР РАЗВЛЕЧЕНИЙ!
И вдруг меня осенило: неплохо бы соблюдать осторожность. Ни я, ни Старшой толком не знали Харви Дженкинса. Что, если он заманил меня сюда с недобрым умыслом? Меня ведь и раньше обманывали.
Впрочем, парк не показался мне подозрительным. Разве что слегка обветшалым и неряшливым, какими нередко бывают странствующие луна-парки. В окошках повозок можно было купить карамельки и лимонад. Какая-то пожилая женщина продавала гвоздики влюбленным. В одном шатре сидел здоровенный лысый парень и боролся на руках со всеми, кто отваживался бросить ему вызов. Он называл себя Франсуа ле Фор и утверждал, что он самый сильный человек во Франции. В другом шатре гадалка, имевшая связь с миром духов, предсказывала судьбу. Звали ее Маргоша, и приехала она из самой Одессы, что на Черном море.
За заборчиком свистела и пыхтела паровая машина, которая заставляла карусель вращаться. Рядом на деревянном стуле дремал Харви Дженкинс, нахлобучив шляпу на самый нос. Петух нес вахту у него на плече и, когда я перелезла через заборчик, затопал ногами. Дженкинс открыл глаза.