7 цветов смерти - страница 4

– Тогда скорее как в «Матрице». Человек – конденсатор психической боли. Чистой энергии разрушения разума. Когда я был слеп, инстинкт заменял мне разум. Он помогал мне выжить.

Ведь из больницы я попал прямиком в приют для инвалидов под красноречивым названием «Ноев ковчег». Это был странноприимный дом для одиноких нищих и калек в самой мрачной Диккенсовской версии. По сути дела, тюрьма для тех, от кого общество решило избавиться. На нас зарабатывали те, кто должен был за нами ухаживать. Меня возили по подмосковным электричкам и собирали милостыню.

Я слышал мысли подающих, я задыхался от запаха алчности моих поводырей. Любое прикосновение ранило меня, ведь мой мир состоял из одних острых углов и порогов.

Надо сказать честно, наша страна не дружелюбное место для инвалидов. Их никто не любит. Их жалеют – это да. Но жалость – это не любовь!

Я был такой вот приманкой для человеческой жалости, чем-то на вроде губки, с помощью которой собирают драгоценную влагу чужой щедрости. Губкой, которой поили самого Бога на кресте только лишь затем, чтобы обмануть и унизить.

В какой-то момент мне всё это надоело. И я сбежал. Сел в первый попавшийся поезд на Ярославском вокзале и доехал на нём до Иркутска. Почему я вышел в Иркутск, ума не приложу. Если бы я доехал до Владивостока, возможно жизнь сложилась бы иначе, но я выбрал Иркутск, чтобы снова обрести цель в жизни, о которой и не мечтал.

Сибиряки щедрый народ, они любят беглецов, потому-что и сами потомки беглых рабов. Меня у себя приютили две привокзальные проститутки. Их звали Соней и Любой. Местные, из маленького поселка Листвянка на берегу Байкала, они нашли меня, когда я просил милостыню на перроне. И они же отвезли меня к шаману на остров Ольхон, который вернул мне зрение.

– Разве такое возможно без операции?

– Но ведь существуют же чудеса! Это было самое настоящее чудо. Во всяком случае, для меня. Если бы это не случилось лично со мной, я бы, наверное, тоже не поверил тому, кто мне это рассказал.

Но я на личном опыте убедился, что существуют так называемые места силы, где человеческая природа может быть, если и не изменена, то хотя бы исправлена.

Места, где хромые начинают ходить, а слепые прозревают, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые восстают, а нищие благовествуют. И я тому пример.