***
Рома захотел остаться в комнате. Выходить из неё означало бы лишний раз напоминать себе о том, куда он попал, и что выхода отсюда нет. А думать об этом он не хотел, хотя не сказать, чтобы он за пределами комнаты думал о чём-то другом. А вдруг он исчезнет отсюда так же внезапно, как и попал сюда? Какая разница, где ему в этот момент находиться, правда? Желания общаться с парнями из будущего – или из прошлого – у него было мало, особенно с этим Сержем. Какое право он имеет говорить, что восьмидесятые стали такими, какими стали, из-за него? Разве он делал что-то плохое? Узнавать о том, к чему придёт человечество через двадцать лет, от такого как он хотелось ещё меньше.
Лучше посидеть в комнате одному. Так у него хотя бы получится убедить себя, что всё не так плохо.
***
Володя решил не выходить из комнаты. Лишний раз смотреть на это сумасшествие – и этих сумасшедших – ему не хотелось. Лучше будет сидеть и ждать, сил у него хватит. Он пешком прошёл пол-Европы, голодал, наблюдал за смертью собственных товарищей и изо всех сил старался не думать о том, что однажды кто-то будет так же наблюдать за ним. Он сильнее, чем те, из-за кого он здесь оказался. Не просидит же он тут вечно.
***
Игорь решил остаться в комнате. От себя хотя бы ясно чего можно ожидать. Сказать то же самое про гостей из прошлого он был не готов. Ступор от случившегося давно прошёл, желание что-то уничтожить – тоже. Вместо них остался страх неопределённости, прожить который просто не было сил. Отсутствие теней и однотонное окружение тоже не в кассу, понимать и принимать всё это пока получалось плохо.
***
Серж заперся в комнате. Видеть этих пришибленных ему не хотелось, бесцельно слоняться по этому дурдому – тоже. Неприятные ощущения, которые он обычно прикрывал смехом, никуда не делись. Правда, понять, что это за ощущения, у него не получалось. Или он просто делал вид, что не получалось. Демонстрировать их кому-то, даже – особенно – самому себе, малоприятно. Одному не лучше, но из двух зол выбирают меньшее.
***
Время превратилось в кашу. Когда нет часов, а день не сменяет ночь, ориентироваться в вопросе «когда» становится трудно. А потом становится всё равно. Хорошо хоть, свет можно было выключить, чтобы лечь спать. Заснуть, правда, ни у кого не получалось. Все просто лежали в кроватях с закрытыми глазами и ворочались. Физической усталости не было, точнее, она совершенно не чувствовалась. Связь с телом пропала почти полностью, давая о себе знать только на уровне рефлексов. Если реальный мир был в одной плоскости, это белёсое нечто, где они находились, – в другой, то тело, кажется, улетело в третью. Голода тоже не было. Парни иногда выходили из комнат, чтобы поесть, но не потому, что им этого хотелось. От рефлексов и привычек не уйти, да они и не пытались. Просто выходили и ели. Каждый из них аккуратно выяснял «график перемещений» соседей и выходил на кухню так, чтобы никто из них не заметил. И каждый был твёрдо уверен, что он такой один.