И потихоньку-потихоньку-потихоньку я начала выкарабкиваться из какого-то круга тотальной безнадёги, отползать от этого, как воронка, засасывающего омута отчаянья.
Говорила ли я об этом Александру Игумнову? Нет. Просто перешла с ним на «ты». Позже, спустя несколько лет, на одной из встреч в Государственной библиотеке Югры, посвящённой творчеству Александра Петровича, когда мне предоставили слово выступающего, я призналась, что уже многие годы в моей душе горит благодарный огонёк – такая светлая молитвенная свеча (у меня в душе есть несколько светлых свеч – потаённый такой светильничек молитвенный), которая нет-нет да и прошёптывает с благодарностью молитву за здравие Саши Игумнова. А почему она там горит? Об этом сейчас рассказываю первый раз. Как-то так…
А недавно позвонил мне Еремей Данилович Айпин, – человек, к которому я тоже ещё со времён начала 2000-х испытываю глубокое трепетное уважение, и год от года оно только крепнет, увеличивается. Е.Д. Айпин, со свойственной ему корректностью, сначала поинтересовался: как здоровье, дела? А потом сказал:
– У Александра Игумнова юбилей намечается 13 декабря. Решили к 65-летию выпустить книгу. Вы знаете, что темы у него сложные, непростые… Любовь Геннадьевна, возьмётесь за редактуру и подготовку?
– Срок, конечно, небольшой для подготовки. Но для книги Александра Игумнова найду время, сделаю.
Что хочу сказать, с точки зрения редактора произведений А.П. Игумнова, представленных в настоящей книге? Не зря Александра Петровича называют «летописцем локальных войн» – картография его произведений довольно-таки обширна, это и Афганистан, и Чечня, Абхазия, Сирия, Донбасс.
При обращении непосредственно к произведениям Александра Игумнова, на протяжении всего его творческого пути, отчётливо прослеживается характерная для А.П. Игумнова «авторская рука». Стиль подачи по-мужски жёсткий, нередко выхватывающий нелиричные фрагменты солдатской жизни: боёв, быта. Автор пишет своих героев не ювелирными мелкими штрихами, а рублеными, резкими, крупными, но ёмкими мазками. Таковая манера просматривается и в художественной прозе, и в тех произведениях, которые автор относит к очеркам – документальной прозе, публицистике, хотя воспринимаюся они, как рассказы.
Ведя речь об очерках А.П. Игумнова, отдельно хочу выделить «Афганский синдром», раскрывающий сложный процесс эмоционального восстановления воина, вернувшегося домой – процесс возвращения к мирной жизни. Я для себя его назвала очерк-психоделика (