Жанно пролежал полтора месяца в разных австрийских госпиталях – его перевозили из одного места в другое по мере эвакуации армии. При себе у него не было никаких бумаг, он лежал с австрийцами, и в общей лихорадке отступления, перемирия и отхода войск о его судьбе никто не справился. В Штабе его приписали к пропавшим без вести. Их было немало. В последнем списке его даже записали убитым – несмотря на то, что тело не нашли.
Раны его действительно были не опасны и быстро зажили. Рука срослась, и он впоследствии даже смог владеть ею свободно. Но тиф, которым он заразился почти сразу же, как попал в госпиталь, затянул выздоровление и даже угрожал его жизни. Наконец, окончательно поправившись, Жанно стал готовиться к возвращению на родину. Была уже середина января. Он отправился в Петербург, ещё не зная, что найдёт там, где его уже похоронили.
Рига, осень-зима 1805 г.
Эрика проводила день за днём так, что ей не было, о чем вспомнить в последующие дни. Она писала в дневник, занималась вышиванием, сочинила пару сказок, пользовавшихся успехом у детей барона Бурхарда фон Фитингофа, несколько раз выезжала в театр, в оперу – гастролировали некие французы. В Риге было скучно, а война, на которую многие ушли, только придавала уныния всей атмосфере светской жизни. Впрочем, жаловаться на скуку в этом доме считалось очень дурным тоном. Барон Фитингоф всё время кого-то принимал; некие таинственные и не очень личности прибывали в дом, он устраивал обеды «только для мужчин», на которых им с Катхен не следовало присутствовать. Приезжал и старший брат Катарины, граф Карл, и тоже участвовал в этих собраниях. Пару раз он разговаривал с Эрикой и оказался весьма интересным собеседником. Он, как и все, весьма пристально следил за тем, что происходило в Европе.
В начале октября все с ужасом узнали о гибели «Архангела Михаила» в море на высоте острова Рюген. Катхен при таких известиях аж побледнела и выронила из рук стакан с водой. Он разбился вдребезги. На шум из смежной комнаты выбежала Эрика.
– Корабль затонул, – проговорила Катарина скорбно.
– Какой корабль? – недоуменно спросила девушка.
– Тот самый.
– И… Jean?
– Да, – и тут женщины закричали почти хором, невзирая ни на какие приличия.
К счастью, они недолго оплакивали мнимую гибель графа Иоганна. От него быстро пришло письмо, сочинённое в несколько легкомысленном тоне – как показалось Эрике. Он говорил, что жив-здоров, что море его не принимает на своё дно, и что «тот самый сувенир» хранит его. Баронесса фон Лёвенштерн, однако, не слишком утешилась новостью. Если он потерпел кораблекрушение, то, он, наверное, весь вымок в ледяной воде, и как бы с ним не сделалось смертельной горячки… Катхен на это заметила, что брат её совсем не похож на хрупкую барышню и последний раз простужался разве что в детстве.