, фр. proverbe и т. д. В немецком языке пословица обозначается термином Sprichwort (букв. говоримое слово), который восходит к средневерхненем. sprichwort – употребительное, распространенное слово, оборот речи. В латышском языке пословица обозначается термином sakāmvārds (букв. говоримое слово). По всей видимости, это калька с немецкого Sprichwort, буквально означающего то же самое. Латгальский термин пословица – sokomvōrds – по способу образования сходен с латышским – говоримое слово. Литовский термин для пословицы – patarlė – связан со словом tarti (произносить, сказать), patarti (посоветовать). В славянских языках этот термин восходит к слову: польск. przysłowie, сербск. пословица, белорус. прыказка, русинск. пословиця и пр. Русины говорят: Бисіда без пословиці, што токма без торговиці (букв. Разговор без пословицы, что торг без базара). Везде, так или иначе, присутствует слово.
В других, далёких от славянских, языках также наблюдается связь со словом. Так, в японском языке термин котоба может обозначать и речь, и слово. В кхмерском языке пословица обозначается словом сопхеасэт (хорошо сказанное). Более образно одно из названий пословицы у арабов – зарб-уль-месаль (удар примера). Этот же арабский термин используется и в персидском языке, а также в таджикском – зарбулмасал. В татарском языке используется слово арабского происхождения – мәкаль. Аш тәмле тоз белән, сүз мәнле мәкаль белән (Соль проявит вкус пищи, пословица донесёт смысл речи).
В турецком языке atasöz (пословица) буквально означает слово отца. В тувинском языке термин для пословицы более научный – үлегер домак (букв. предложение-пример). Действительно, как мы знаем, пословица представляет собой законченное предложение. Есть ещё вариант үлегер сөс – «слово примера». Авторитет пословиц в народе велик. По-тувински говорят: Үлегер сөсте нүгүл чок, үер сугда балык чок (В пословице клеветы нет, в половодье рыбы нет). Русские пословицы говорят о том же: Пень не околица, глупая речь – не пословица; Пословица груба, да в ней правда люба; Пословица не мимо молвится.
Хотя было время, когда аристократы презирали народные пословицы. Амерканский исследователь Вольфганг Мидер в своей книге «Proverbs: A Handbook», посвящённой различным аспектам пословиц, приводит выдержки из писем английского аристократа XVIII в. Филипа Стенхопа Честерфилда к своему сыну. Английский лорд наставляет сына и учит его избегать употребления в речи народных пословиц. Ведь пословицы достойны лишь всяческого осуждения и пренебрежения. Если сын будет использовать их в речи, то люди могут подумать, будто он завёл себе дурную компанию. Вот одна цитата из наставлений благородного лорда: «Существуют также неловкости речи, употребление слов и выражений, которых самым тщательным образом следовало бы избегать, коверканье языка, дурное произношение, всем надоевшие поговорки и избитые пословицы, свидетельства того, что человек привык бывать в низком и дурном обществе. В самом деле, если вместо того, чтобы сказать, что у людей бывают разные вкусы и у каждого человека – свой, ты разрешишься пословицей и скажешь: „Всяк молодец на свой образец“ или „У всякого скота своя пестрота“, люди вообразят, что ты всю жизнь провел в обществе одних только горничных и лакеев». Ерунда, конечно. От пословиц никуда не деться. На самом деле лорд Честерфилд и сам использовал пословицы в своих письмах, иногда французские, видимо, думая, что по-французски эти пословицы не будут так вульгарны, как на родном языке. Он ещё не знал, что выражение, употреблённое им в письме