– Я тебя никому не отдам, – первые и последние слова, произнесенные в его квартире в тот день.
И именно они мне были нужны. Не просто «я тебя люблю», а именно «я тебя не отдам». Не могли лгать тогда его глаза, не могли лгать его губы, когда он поцеловал меня, жестко, требовательно, как будто доказывая правдивость слов. Не могли лгать его руки, когда он прижал меня к себе так, что выбивал из легких весь воздух.
Мокрую одежду было тяжело снимать, но нас ничто не могло остановить, когда мы хотели друг друга.
И сейчас я допускала мысль, что все было ненастоящим?
Не может быть…
Не верю!
В ту ночь я видела его в последний раз. И если бы знала, то никогда бы не ушла, то любила бы и отдавала еще больше. Хотя куда уж больше?
А потом он исчез. Абонент недоступен. В квартире никого. И отец, повторявший: «Испугался ответственности и сбежал».
Я не верила. Он не мог.
– Лиля, – вздохнул Арсен. – Нет ни в чем не виноватых людей, – глубокомысленно изрек он.
Нельзя было не согласиться. Никто не безгрешен, но…
Я не слышала, как повернулся ключ в замке, только вздрогнула, когда дверь ударилась о стену, и медленно повернулась. Не знаю, как я смогла устоять на ногах, увидев его.
Все фразы, которые я годами репетировала на случай нашей встречи, улетучились из головы. Да и вообще весь мир вокруг исчез, когда наши взгляды пересеклись. В его серо-зеленых глазах теперь не было той любви, только равнодушие. И лучше бы он вырвал мне сердце голыми руками и растоптал его, чем смотрел так…
– И что ты здесь за драмкружок устроила?
Ледяной голос ударил сильнее хлыста.
Неужели все-таки наши чувства были иллюзией?..
Я не хотел слушать. Даже отошел к столу, но потом вернулся к двери и прислонился к ней спиной.
Блядь, так близко…
Слышал ее голос, каждое слово. И даже верил в то, что она страдала.
Но тут же на смену всей этой лирике пришла злость. Как же, так страдала, что замуж в Штатах вышла! Стоило представить ее в постели с другим мужиком, как хотелось выть и крушить все подряд.
Зачем, черт возьми, ты вернулась?
Арсен пытался ее увести, но если она уперлась рогом, то спорить бесполезно. Все такая же упрямая, все такая же красивая, но уже чужая. И еще спрашивает, в чем виновата?
Несколько раз я останавливал порыв выйти и хорошенько встряхнуть ее, чтобы перестала строить из себя страдалицу.