– Да я вот вспомнил, что видел его с месяц назад. Он заходил в церковь, что на Громова.
А это точно странно. Насколько я помнила, на Громова был только католический костёл. Если бы отец точно на старости лет выжил из ума и отправился куда-нибудь замаливать свои грешки, то наверняка в православную церковь.
Может, все-таки консультация Роберта была нужна самому отцу? Пока другого объяснения я не вижу.
А вдруг Елена Дмитриевна сможет пролить свет на это странное поведение? Вчера она ни о чем не сказала, но я и не спрашивала.
– Лиль, – позвал меня Арсен. – Может, правда уедешь?
Я отрицательно покачала головой, на что старший товарищ кивнул, как будто сказал: «Я так и думал».
– Еще предложения? – спросила, вставая со стула.
– Подумай, куда Николай Николаевич мог спрятать компромат. Сейчас на бумажки все стервятники слетятся и в покое тебя не оставят.
– Спасибо, Арсен.
– Да мне-то за что? – удивился он.
Я улыбнулась и похлопала его по плечу. Кивнула на прощание молчаливому парнишке и вышла на улицу.
Снег усилился, но на земле он сразу же превращался в кашу. Подняв воротник, я дошла машины и только щелкнула брелоком, как меня кто-то взял за локоть. Повернувшись, я поскользнулась и впечаталась носом в мужскую грудь. Вернее, в дорогое кашемировое пальто.
– Аккуратнее, Лилия Николаевна.
Я подняла голову и, сделав шаг назад, спросила:
– Мы знакомы?
– Я знал вашего отца.
Незнакомцу было, кажется, чуть за сорок. Богатый, высокомерный, бескомпромиссный – первое впечатление. Вот и стервятники подоспели.
– И?..
– Соболезную.
Ни черта – на лице написано.
– Вы меня ждали, чтобы выразить соболезнования? – наиграно удивилась я. – Это очень мило с вашей стороны.
Я отвернулась и уже открыла дверь, как снова на мой локоть легла рука. На этот раз хватка была сильнее. Кажется, кто-то не любит, когда показывают характер.
– Лилия Николаевна, – в голосе появилось раздражение.
– Послушайте, – снова повернулась я, выдернув локоть, – вы не соизволили представиться, вы тянете кота за… хвост, ничего не объясняя и теряя мое и свое время. И почему-то вы сейчас начинаете злиться на меня.
Темные брови мужчины взметнулись вверх, а потом он улыбнулся, причем весьма искренне. Сняв перчатку, он протянул мне руку:
– Богданов Сергей Владленович. Нам надо поговорить.
Я пожала протянутую ладонь и спросила: