– Извиняюсь, что так долго. На здешней кухне просто ужасный выбор ингредиентов. Надеюсь, получилось съедобно, – она вела себя так искренне и непринужденно, что полностью разрядила скопившееся вокруг напряжение.
Ставя еду на стол, она откинула волосы назад, позволив Ании увидеть свое покалеченное ухо, у которого недоставало верхушки.
– Ты очень красивая, и мне правда понравился твой танец, – прошептала Экка, наклонившись ближе. – С той стороны зеркала есть еще одно помещение, из которого можно видеть все, что тут происходит. Я не хотела подсматривать, но это действительно было здорово.
Щеки Ании как раз заливались румянцем, когда глаза девушек встретились и Экка произнесла то, ради чего все это и затеяла:
– Ты можешь нам доверять, – и поспешно удалилась, вновь оставив военного и мусорщицу наедине.
Бушующий огонь пропал, и на его место пришло что-то не менее теплое. Это чувство походило на солнечный свет, оставляло за собой не пепел, а жизнь. Ания знала это чувство, испытывала его когда-то давно и так хотела ему доверять, но не могла… по крайней мере так просто.
Мусорщица долго разглядывала сэндвичи – их разноцветные съедобные уровни, заключенные между двумя кусочками хлеба, и мельком посматривала на зеркало (хотела увидеть то, что скрывается за отражением).
– Если я расскажу, то что со мной будет? – серьезно спросила девушка.
– Сложно сказать, – не стал лукавить Паэнула. – Отпустить вас я не могу, но это все равно лучше, чем электрический стул.
– Значит, посадите в клетку до конца жизни, – нервно хохотнула Ания.
– Необязательно до конца, – успокоил ее полковник, но развивать тему не стал.
– У меня есть требования.
Паэнула позволил себе еще одну улыбку, печальную и ностальгическую.
– А у меня есть способы разговорить вас и без этого.
– Не сомневаюсь, что есть, – не уступала мусорщица, – вот только это займет время, за которое он успеет добраться до границы.
С этим доводом полковник поспорить не мог.
– Чего вы хотите?
– Справедливости, – серьезно ответила мусорщица. – Я нашла и привела чужака в поселение – это правда, но в начавшемся потом безумии я не виновата. Что бы ни заливал вам староста – все это его рук дело, он замешан и, в точности как и я, должен понести наказание. «Свои» должны держаться вместе, понимаете?
Паэнула понимал.