Профессор Вектор Добрыныч Деталькин, посвятивший свою жизнь науке, знал все на свете изобретения и устройства и умел создавать что-то новое из абсолютно бесполезных деталей. Например, он мог бы создать робота из консервной банки, батарейки, вилки и ложки и назвать его Килькин-в-Томатусе. (Это конечно же шутка, ребята!) Но профессор, да еще и изобретатель и не такое может сделать!
Профессор заканчивал трудиться над роботом, наделённым искусственным интеллектом, по имени Антик. В рабочем кабинете что-то пронзительно запищало.
– Есть! – вскрикнул Вектор Добрыныч и отскочил от металлического человека.
Профессор волновался. Он взъерошил и без того лохматые кудрявые волосы, и в его зрачках вспыхнули красные огоньки. Это были отблески антенн Антика, которые попеременно мигали.
– Здра… Здра… Кто я? Кто я? Лень, радость, гнев, счастье? – беспокойно вёл себя робот.
Вектор Добрыныч бегал вокруг своего творения, оглядывая кнопки.
– Ты – Антик, робот распознавания эмоций. Анализатор! Последняя модель. Ты отлично освоил программу. Осталось только немного практики. Начнём наши уроки!
– А зачем? – спросил Антик.
– Чтобы ты помог малышам поскорее разобраться в эмоциях человека. Итак, приступим…
– А-а-а! – попытался засмеяться робот. – Так я незаменимый помощник! Без меня ни один ребёнок не сможет справиться с гневом, обидой или завистью!
– Эй, – почесал затылок профессор, – да ты уже хвастаешь! Сейчас мы отправимся в путешествие. И ты всё поймёшь! Сначала я расскажу тебе историю об одном маленьком хвастунишке…
Биглю Пимке повезло! Жил он в очень большом и красивом доме. И всё у него было ладно – чёрный хвост с белой кляксой, яркие рыжие пятна на мордочке и лапах, и плюшевые овальные уши. Только вот с носом беда! Был он у Пимки очень хвастливый!
Как так, спросите вы – нос сам по себе хвастает?!
– А вот так, – ответил бы гордо наш герой. – Что ни день, мне кричат: «О, опять наш Пимка с новой игрушкой идёт и нос задирает!
Сам-то нос был холодным и влажным, как и полагается здоровым и пронырливым носам щенков. Но вот с тем, что он задирался, Пимка ничего не мог поделать!