Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции - страница 73

Шрифт
Интервал


Никто из руководства Госкино СССР и Отдела культуры ЦК КПСС рисковать не хотел. Вот и сваливали они ответственность друг на друга, боясь принять решение. Как показывал опыт с «Андреем Рублевым», да, пожалуй, и с «Солярисом», ситуация могла затянуться надолго.

Для самого же Тарковского будущее становится все более туманным. Финансовая пропасть все безнадежнее. Он постоянно вынужден думать о том, как содержать семью, тем более что расходы становятся все больше.

Полный поворот кругом

В такой ситуации Тарковский вернулся к мысли о сценарии по «Пикнику на обочине». Он надеется, что имена авторов сценария (Стругацких и его) и авантюрность сюжета помогут пристроить сценарий кому-либо из знакомых режиссеров.

К сожалению, мы не располагаем свидетельствами о более чем трехмесячном периоде в жизни Тарковского – с середины сентября до середины января следующего, 1975 года. Этих записей нет в «Мартирологе», хотя именно в межкартинный период Андрей Арсеньевич особенно часто обращался к дневнику.

Осенью 1974 года произошло событие, потрясшее Андрея Арсеньевича, – безвременная смерть его однокурсника и одного из близких друзей Василия Шукшина166. Он умер 2 октября на Верхнем Дону, на съемках фильма Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину», так и не поставив главный фильм своей жизни «Степан Разин». Шукшин много раз бывал в доме у Тарковских и даже некоторое время жил у них. Он тогда был влюблен в Марину Тарковскую и мог стать их родственником. Андрей Арсеньевич собирался снимать друга в «Андрее Рублеве» – роли обоих враждующих братьев-князей были написаны на него. Тарковский внимательно следил за жизнью Шукшина, но в дневнике о его смерти ничего нет. Не могу поверить, что Андрей Арсеньевич никак не откликнулся на это ужасное событие.

Вот как описывает прощание с Шукшиным 4 октября кинорежиссер Элем Климов:

Это был такой незабываемый день, когда мы хоронили Шукшина. День, который перевернул нас всех. Мы приехали с Ларисой (Л. Шепитько – кинорежиссер, жена Элема Климова. – Е. Ц.) в Дом кино, где шло прощание. Гроб на постаменте. Океан слез. Сменялся через каждые несколько минут траурный караул. И мы готовимся одеть эти жуткие повязки. И вот в этот момент меня берет за рукав некто Киященко. Был такой редактор в Госкино, возглавлял куст исторического фильма. И он ко мне так приникает и шепчет: «Мы тут посоветовались, – а гроб рядом стоит, в двух шагах, – что „Разина“, Элем Германович, вам надо делать. В ЦК мы уже проконсультировались…» Меня будто током ударило! Разворачиваюсь – пришиб бы его, наверное, на месте. Лариса успела меня схватить. «Ты что?! Здесь…»