Вспомнилась фраза гурона о том, что сегодня должен был состояться бой с моим участием. Трусливо зажмурившись, отвернулась от арены, которую было хорошо отсюда видно.
Кто-то чуть поодаль от нас громко застонал.
– Вьюго, – трусливо прошептала я, – отсюда ведь можно сбежать?
Сама мысль, что вот здесь оборвётся моя жизнь, свербила в моём разуме, вызывая панику.
– Не думай ни о чём, – негромко пробормотал нежданный спаситель, – я позабочусь о тебе.
Он поднялся и прошёлся по камере. Его не смущала кровь под ногами. Остановившись у решётки, он призадумался.
Кто-то возвращался. Я слышала шлёпки босых ног, а, значит, это надзиратели.
И действительно в пещере появились несколько мужчин. Гуроны спешно прошлись до третьей камеры от входа и, вытащив оттуда двоих, поволокли к выходу. Пленники визжали и брыкались. Один из них ухватился за нашу решётку и заорал.
– Живая девка, живая. Он её припрятал в… – крик внезапно захлебнулся. Вьюго, просто размахнувшись, приложился кулаком по голове пытающегося меня сдать гуронам мужика.
– Северянин! – рявкнул охранник. – Довольно! Приди уже в себя. На арену тебя сегодня пошлём. Развлекись. Слишком уж ты кровожаден.
Слышать это от гурон было странно и как-то неожиданно.
– Пожрать мне дайте, – холодно произнёс Вьюго. – Я голоден.
– Будет тебе пожрать, – бросил один из надзирателей. – Всё тебе будет, только уймись, палач.
Пленников, наконец, уволокли.
И снова крики и стоны. Я до такой степени от всего этого устала, что пыталась просто отстраниться от всего и закрыть глаза. Кто-то снова появился из коридора. Что-то звякнуло.
– Лестра, – сосед осторожно дёрнул меня за плечо, – ешь, красивая моя. Это хорошая еда.
Вьюго сел так, чтобы отгородить меня своей внушительной спиной от взора остальных. В руках у него была тарелка с чем-то молочно склизким. Из этого жуткого месива торчала ложка.
Схватив еду, я принялась поглощать её, не спрашивая, что ем и не замечая вкуса варева. Сейчас не время и не место капризничать.
Когда тарелка опустела наполовину, я вдруг опомнилась.
– Это ведь твоя пища, – ложка дрогнула в руке, – я оставлю тебе, прости…
– Ешь, девочка, – он по-доброму улыбнулся, – я не голоден вовсе. Это всё только для тебя одной.
– Но тебе ведь на арену, – я всё же попыталась вернуть ему тарелку.
– Ешь, сказал, – строго произнёс он. – Здесь этим не балуют: дают ровно столько, чтобы не издохли быстро.