- Как же, как же, - закивал
полковник. - Вам понадобилось всего пять лет, чтобы превратить
их «паротабуретки» в нынешних красавцев.
- Это не только моя заслуга, вы
же знаете, - отмахнулся я, но Толстоватый погрозил мне
пальцем.
- Не скромничайте, Виталий
Родионович. Ложная скромность хуже гордыни, как говорит отец Тихон.
Если бы не ваши идеи, мы бы до сих пор тряслись по городской
брусчатке на рессорных экипажах.
- Что ж, если вам так будет
угодно. Так вот, мне снова понадобилась ваша помощь в поиске
знатоков… А может быть, вы и сами дадите мне неплохой совет.
- Ну‑ка, ну‑ка. - Полковник
поерзал на кресле, отчего телячья кожа, которой оно было обтянуто,
отчаянно заскрипела.
- Летательные аппараты, -
выдохнул я, примерно предполагая реакцию адъютанта… Но она
превзошла все мои ожидания. Толстоватый буквально выпрыгнул из
кресла, разве что не визжа от радости. Нет, он молчал, но я бы не
удивился в этот момент, услышав от него клич команчей. По крайней
мере, эмоциональный фон соответствовал.
- Так‑так. Так‑так, -
забормотал Вент Мирославич, расхаживая по приемной из стороны в
сторону и нервно потирая руки. - Значит, решились взяться за
воздушный флот, а, Виталий Родионович?
- Присматриваюсь. Можно сказать,
это пока еще академический интерес. - Я честно попытался
притушить пожар энтузиазма своего собеседника, но куда там!
Толстоватый «болеет» небом и агрегатами, способными подниматься к
облакам, давно и без всякой надежды на излечение.
- Так‑так. Так‑так‑так. -
Кажется, моего собеседника заело.
- Вент Мирославич? - позвал
я полковника, и тот внезапно остановился. Посмотрел на меня и
заговорил, решительно и безапелляционно.
- Главное в ваших словах, и
самое обнадеживающее, это самое «пока еще». Ничуть не сомневаюсь,
что в ближайшее время академический интерес сменится самыми что ни
на есть практическими задачами… и я не хочу пропустить этого
момента! - Толстоватый ткнул в мою сторону указующим
перстом. - Обещайте мне участие в этом деле, и я найду вам
лучших воздухоплавателей и инженеров, занимающихся этим вопросом.
Ручаюсь.
- Помня о вашем увлечении, Вент
Мирославич, мне бы и в голову не пришло заниматься этим вопросом
без вашего же участия, - развел я руками. Ну да, любовь
адъютанта Телепнева к полетам давно стала притчей во языцех, как
Особой канцелярии, так и всего хольмградского общества.
«Энтузиазист», что с него взять. - Но прошу вас пока не
распространяться об этом моем интересе. Не хотелось бы поднимать
шумиху вокруг еще неубитого медведя. Вы меня понимаете?