В этом и коренится одна из главных причин снижения интереса к теоретико-методологическим проблемам в современной психологии. Зачем ломать голову над такими, возможно, неразрешимыми проблемами, как психофизический или психосоциальный параллелизм, ждать, когда психология станет такой же наукой, как физика или биология (если ей суждено таковой стать), начнет производить общеразделяемое и надежное знание, если то знание, которое она производит сейчас, охотно покупают, и современное общество оно, похоже, вполне устраивает? В конце концов, здесь тоже действует логика рынка: если товар покупают, значит он того заслуживает. В этих условиях психолог, обеспокоенный ненадежностью психологического знания и, как следствие, методологическими проблемами своей науки, выглядел бы противоестественно – как продавец, который, вместо того чтобы продавать свой товар, растолковывает покупателю, что товар – несовершенный, а значит, покупать его пока не стоит.
В результате психология, в том числе и отечественная, перешла на новую траекторию развития, предопределенную не столько внутренними потребностями самой науки, как это было раньше, сколько социальным заказом и логикой рынка. Ключевыми признаками этой траектории служат акцент не на производстве, а на коммерциализации знания, куда больший интерес к прикладным технологиям и ноу-хау, нежели к фундаментальным исследованиям, забвение теорий и методологии ради тестов, Т-групп, ассессмента и т. п. А два научно-исследовательских института, приходящиеся в нашей стране на более чем 30 тыс. психологов-практиков, адекватно отражают нынешнее соотношение интереса к фундаментальным и прикладным проблемам психологии (не менее адекватно его выражает соотношение доходов академических и практических психологов), причем большинство академических психологов, как принято говорить, «в свободное от основной работы время» (сотрудники наших НИИ хорошо знают, что на самом деле означает эта формулировка) вовсю занимаются практикой. В результате рокировка в формуле «нет ничего практичнее хорошей теории», произведенная одним известным отечественным психологом (кстати, тоже перешедшим из академической психологии в практическую), после которой эта фраза стала звучать как «нет ничего теоретичнее хорошей практики» (Василюк, 2003), очень точно выразила перераспределение приоритетов психологии. Если в подобных идеологемах (которые было бы правильнее назвать