– Как ты? – осторожно беру его за руку. – Я волновалась. Вернее, мы оба волновались. Я и твой папа.
Я оглядываюсь на Молотова, стоящего за моей спиной, и немного отодвигаюсь, освобождая место рядом.
– Было так больно, – Дима страдальчески кривится. – Затошнило. Думал, в ресторане рыбу тухлую подсунули, а оказалось – аппендицит.
– Главный врач больницы взял дело под личный контроль. Все будет в порядке, – подает голос Молотов. – Думаю, дня три-четыре, и тебя отпустят.
– Пять или семь, – вздыхает его сын. – Так хирург сказал.
– Лежи сколько нужно, Дим. Главное, чтобы все зажило. Твой папа для нас пропуска сделал. Буду приходить к тебе каждый день. И ты мне список напиши, что тебе привезти, ладно? А по поводу еды я у лечащего врача уточню.
– Сынок!!! – раздается театральный визг за нашими спинами. – Как же тебя так угораздило?
Мы с Молотовым, следуя традиции синхронности, оборачиваемся, чтобы взглянуть на источник шума: Снежану, пахнущую как шоколадная фабрика и выглядящую так, словно где-то поблизости проходит дискотека.
– Семечки. Это все семечки, – причитает она, втискиваясь между нами. – Юля, срочно выкинь эту дрянь, ты меня поняла?
А пока я думаю, при чем здесь семечки и почему она так уверена, что я пичкаю ими Диму, она склоняется к нему и начинает безостановочно гладить его лицо.
– Бедненький мой сыночек. В такой клоповник тебя привезли.
С плача Ярославны она вдруг резко переходит на деловой тон и объявляет:
– Сереж, надо в Израиль отправить Димку на реабилитацию. У нас лечить не умеют – глазом не успеешь моргнуть, как инвалидом сына нашего оставят. Слышал, животы с тряпками зашивают? Я с ним поеду, буду следить…
– Снежана, не пори чушь, – раздраженно отзывается Молотов. – Здесь прекрасные врачи, а аппендицит – неприятная, но рядовая операция, и никакая реабилитация в Израиле после нее не нужна.
– Вот ты снова, Сереж, на сына сквозь пальцы…
– Снежана, – звучит короткое предупреждение, и женщина, надув губы, замолкает.
Нет, все-таки не зря я подозревала, что Снежана Борисовна набитая дура. Дура и есть. Молотов все организовал, пока она на обертывании валялась, а она поездку в Израиль себе за счет сына выколачивает.
Все мои последующие попытки заговорить с Димой не увенчиваются успехом, потому что Снежана нависает над ним, как коршун над птенцом.