Город остался позади, переехали через мост и остановились. Спустились к реке, аккуратно сложили одежду и влезли в воду. Плавали долго, не хотелось выходить, впитывались недостающие знания. Наконец, уставшие, вышли на берег.
– Жалко плавки отжимать, вдруг какие-то знания там содержатся, а мы их в песок, – Лютик взглянул на товарища.
– Ерунда, отжимай. – Подснежник слушал вполуха, что-то просчитывая в уме. Наконец произнёс с сожалением. – Я бы сейчас с Эйнштейном поспорил по поводу его теории относительности.
От реки и до забора, ограждающего канал интернета, доехали без проблем. Всю дорогу Лютик молча жевал очередную толстую книгу и ворчал:
– Неправильно живём.
– Ты это о чём? – поинтересовался Подснежник.
– А о том, что не нужно вмешиваться в чужие дела. Зачем мы помогали гладиаторам захватывать эту планету?
Лютик взглянул на друга глазами, полными раскаяния.
– Ты явно объелся! Покажи, что ты там съел. – Подснежник взял в руки пустую обложку от книги. – Так и есть, Библия! Ты с ума сошёл! Необходимо смотреть, что ты ешь – нам запрещено употреблять в пищу Библию. Попробуй прочистить желудок – срочно, пока всё не впиталось.
– Нет, и не подумаю, и не уговаривай! – Лютик был категоричен.
– Дружище… Что же теперь будет! Мы погибли. Я-то, может, и нет, но ты точно проведёшь остаток дней в корзине. – Подснежник был сильно взволнован. – Ну всё, приехали, забирай инструмент и выходи.
Бросив машину на дороге, они направились к забору, прихватив сухим пайком сумку с книгами. Забор вскрыли легко – от вирусов нет идеальной защиты. Но в момент отодвигания первой доски позади неожиданно раздался грозный оклик.
– Ни с места! Вы арестованы!
Перед удивлёнными ботаниками вырос наряд пограничников, состоящий из двух кавычек и знака «собака».
– О, как прекрасно! Арестуйте нас скорее, пожалуйста, – облегчённо и радостно взмолился Лютик. – Мы заслуживаем справедливого наказания…
После десятиминутного рассказа всхлипывающего Лютика о том, какие они нехорошие и как глубоко раскаиваются, пограничники тоже пустили слезу. Лёгкое всхлипывание вскоре сменилось настоящим плачем, все рыдали и жалели ботаников. Плакали искренне (за исключением Подснежника, он-то искусно маскировался). Наплакавшись вдоволь, знак «собака» облизал ботаников, и наряд пограничников отпустил нарушителей по ту сторону забора, наживив за ними доски на гвозди.