Теперь еда. И где эти гении инженерии холодильник спрятали?! Компы вон есть, кажется я об эти мониторы пока в темноте летал головой спотыкался. Ящики какие-то есть. Стулья, полки, столы, тренажеры. А холодильник, куда холодильник дели? Неужто за бортом провизию храним, как в старые добрые советские времена зимой за окном лилипутской кухни в хрущебе, в которую даже небольшой холодильник не убирался, в отличие от проворных социалистических граждан. Дежавю у меня какое-то – здесь места примерно столько же. Что же получается. Хрущевка после теракта прямо в космос взлетела что ли?!
Голод не тетка, почему, не знаю. Так что пришлось умерить фантазию, успокоиться и планомерно переворошить все шкафы. Вода, как говорится, и камень точит – нашел еду!
Есть, есть, есть!!!
Конечно не пир, но сойдет: на безрыбье и рак рыба. Но где они, эти раки, где пиво?! Пюре из тюбиков – а-ля зубная паста, как с виду, да так же и на вкус, пожалуй. Но все же и эта дрянь лучше, чем совсем ничего. Когда есть хочется – дошик не хуже черной икры заходит. Хотя, я не знаю, как заходит черная икра. Я ее только по телеку видел. Может в тюбике где и найдется конечно… Я ж космонавт – элита общества, а элита должна питаться хорошо, не все же вкусное олигархи сожрали? Может мы на просторах океанов Европы осетров разведем?! Это спутник такой, олухи.
Пока я ел, мои мозги немного стали возвращаться в нормальное состояние. Теперь можно было и подумать, разобраться в сложившейся ситуации. В любом случае, на сытый желудок, стало довольно интересно понять, где это я вообще.
Спросите, отчего я не выглянул в иллюминатор? Ведь интересно же посмотреть, наверное. Интересно, да только его просто не было в моем модуле, который даже кораблем назвать было бы слишком громко. Консервная банка для одного астронавта. Хотя, даже шпроты и уголовников по камерам в компании с себе подобными размещают, чтоб им не так скучно было. А у меня вот была одиночка.
Хотя все же признаю, что в отличие от тюремной камеры и банки шпрот, моя консервная банка была со всеми удобствами. Практически двадцатиметровая столичная квартира-студия. Только моя студия измерялась в кубометрах, против крадратов московской «элитки» для понаехавших.
Если серьезно, то находился я в относительно небольшой капсуле цилиндрической формы, в которой несся, почти как Барон Мюнгхаузен. Но с бароном хоть какая-никакая ясность была – он на медном ядре к Луне путешествовал, а куда я ехал, шел, плыл или что там еще, было пока что мне не ведомо. Вдруг это вообще желтая подводная лодка, уплывшая через канализацию из психушки?