– Но…
– Просто очень осторожно выйду. Потом обработаешь комнату известью.
– А парня вытащить сначала или потом?
Вот такие перлы мог выдавать Альберт. Хороший показатель интеллектуального уровня подчиненных ей санитаров.
В раздевалке она сорвала комбинезон и кинула его в топку – не только чтобы сжечь застрявших в складках комаров, но и чтобы уничтожить связанные с ним воспоминания.
Через несколько минут она уже была в больничной аптеке, вымытая, надушенная, в одном белье под свежим белым халатом. Аптека – слишком громкое слово для нескольких шкафчиков, запертых на висячий замок и по большей части пустых. Но от одного из них ключ был только у нее.
Она открыла его и оглядела свои припасы: негусто. Морфин ушел на обмен, кокаин давно потреблен, осталось немного амфетамина… Недолго раздумывая, Минна потянулась к бутылке с эфиром.
Наркотик – вот то единственное, что было у нее общего с нацистами. Вдобавок к своим гигантским пушкам, секретным подводным лодкам и новехонькой авиации они собирались выиграть войну благодаря амфетамину. Среди психиатров даже ходили разговоры, что Гитлер ежедневно получал свой неизменный укольчик. Ну и на здоровье…
Минна откупорила флакон, и резкий запах пахнул на нее дыханием старого друга. Она взяла ватный тампон, пропитала его и сделала глубокий вдох, словно разом проглотила целое яйцо.
Она была убеждена, что будущее психиатрии за химическими исследованиями. Скоро откроют молекулы, реально воздействующие на человеческий мозг. Их будут усовершенствовать, пока не смогут выборочно лечить определенный психоз или болезнь…
Она часто писала в немецкий химический концерн «IG Farben», чтобы подсказать новые направления исследований и поделиться подсказками, основанными на ее собственных наблюдениях. Ответа она ни разу не получила. Эти лаборатории были слишком заняты поисками молекул, способных многократно увеличить силу и энергию – чтобы не сказать «вогнать в транс» – арийских солдат.
Без сомнения, после войны эти фирмы примутся за работу. Вот тогда мы и получим анксиолитики[53], достойные этого названия.
Но сначала нужно все смести с лица земли.
Она встала и взяла бутылку эфира. Последняя понюшка на дорожку.
Ей почти не терпелось дождаться начала войны. Чтобы с этим было покончено.
Раз и навсегда.