Что за смертники шумят, нарушая мой чуткий сон?
За окном темно, но здесь всегда темно, пока полярную ночь не сменит полярный день.
Наверняка уже наступило утро, но это не повод горланить в соседней комнате. Я, между прочим, все еще злая. Даже с утра.
Какая прелесть…
– То есть мой сон пострадал из-за подобия хоккея? – сложила руки на груди, наблюдая за двумя мальчиками.
У одного, к слову, лицо в морщинах и волосы седые.
Двумя палками гоняют по полу банку шпрот, а ножки стульев служат воротами.
– Как спалось, госпожа?
Пантин выжидал момент перехватить "шайбу" и на меня смотреть ему некогда. И хорошо, потому что вопрос явно издевательский.
Спалось мне прекрасно, было бы лучше, если бы кое-кто не возбудил меня перед сном, а потом…
– Отлично, – заявила спокойно, – после завтрака пойдем в древлепущу.
– Зачем? – не отрываясь от игры спросил.
– Практику твою проходить. Или надеялся на печке пролежать две недели?
Пантин сверкнул глазами с широкой белозубой улыбкой.
– На печке вдвоем неудобно.
Дед Феодор тихо засмеялся, неумело скрывая его за кашлем.
Банка шпрот оказалась в моих руках.
– Игра окончена, – припечатала ее о стол. – Собирайся. Жду снаружи.
Без завтрака обойдусь, а этот мелкий засранец наверняка поел.
Если его убьют, я горевать не буду. От него даже дикие твари устанут.
Слишком тихо в округе. Даже ветер не свистит. Надо хоть снежок организовать, чтоб мрачность разбавить.
С дуновением легкого ветерка с неба размеренно, в красивом танце, посыпались большие хлопья снега.
Да, так намного лучше.
– Ну, и к чему спешка? – Пантин вышел с недовольным лицом.
– За языком надо следить, – спокойно ответила и сама удивилась: никакого раздражения, ни капельки.
– Да? А может все дело в том, – он вдруг оказался слишком близко, утыкаясь носом мне в щеку, дальше к навостренному уху, – что ночью ты хотела большего?
Напоминание резануло воспоминаниями, тело мгновенно напряглось, воспроизводя те ощущения.
Чтоб ты сдох в том лесу, Пантин!
– Мальчики… меня… не… возбуждают, – очень мило ответила, поглаживая по гладкой щеке.
В зеленых глазах зажегся огонек азарта.