На второй день страшно хотелось лопать. Жевать. И глотать. Можно сразу глотать, не жуя. Большими кусками. Холодильник – колбаса, сыр. Отрезать потолще и на кусок хлеба. И чаю. Хотелось супа и котлет, как в столовке. Но этого я не умею. Кажется, я сметелила полхолодильника. Сидела на кухне и лопала. Хотела кофе сделать, но не поняла, как с кофеваркой бороться – кнопочки, кнопочки… Потыркала в них, машина поурчала, но в чашку ни капли не упало. Ну её. С электрочайником-то я управлюсь. Пошарила по ящикам, нашла упаковку пакетиков Липтона. Сойдет. Кухня у Олега крохотная, метра два длиной, раковина да панель электроплиты, навесные ящики. Все серое, отливает металлом. Стильно. Но мне не до рассматривания красоты, мне бы налопаться побыстрее.
Три дня я отгружала белый порошок в пудреницу, заглатывая пустые облатки. Сколько порций накопилось? Пять или шесть. Дно в пудренице уже не проглядывало. Порошок совсем не имел вкуса, я лизнула.
На четвертый день Олег все понял. Ну, что я не жру его пилюли.
– Ты не принимаешь лекарство. – резко и в лоб, не вопрос, утверждение.
Если бы это был детдом, я бы уперлась: принимаю, заглатываю, как сказано, ничего не знаю, не докажешь. Но с Олегом другое дело. Да и смысл врать, он же человек от медицины, сам все видит.
– Не принимаю.
– И куда ты их?
А вот тут правды от меня не допросишься, не то воспитание.
– В унитаз смываю.
Серьёзное лицо. Глаза темнеют:
– Ты не должна была так поступать. Возможны осложнения.
– Какие осложнения, Олег? – я вспыхиваю сухим хворостом. – Ты накачивал меня какой-то дрянью. Барбитуратами? Наркотой? Зачем? Я не понимаю. Ведь я… Разве нам… Без этого было никак? А я не хочу… Эта муть выедает мне мозг. Сколько времени я здесь? Для меня один бесконечный день. У меня глюки! – я путаюсь в словах, они выстреливают горячими искрами.
– Я твой лечащий врач, мне лучше знать, что тебе нужно, – он спокоен.
Он настолько спокоен, что мне становится не по себе. Будто я снова в клинике на осмотре. Разве это тот Олег, что готовил мне вечерами, слушал мои бредовые рассказы? Тот, перед кем я сидела на высоком кухонном табурете в белом или чёрном платье? Тот, с кем я плыла ночами сквозь бордовый постельный мрак, сквозь сжигающий жар страсти?
Я застыла. А он вдруг рассмеялся:
– Ну и ладно. Считай, я отменил этот препарат. Не думал, что такая побочка будет. Подберу что-нибудь полегче. Надень белое. Сегодня у нас на ужин креветки темпура и бургонское алиготе. Тебе понравится.