– Да это тебе, наверно, не спится. Чего так рано-то? Еще шести даже нет.
– Тяжесть взваленной ответственности не дает спать спокойно. Сегодня 25-е число, смена ключа на ЗАСе[28]. Как дела? Что с РЛП? Бессменно службу тащат?
– Да. Не стал будить тебя. Машина до первых ворот доехала, а дальше дорогу перемело сильно, водила не стал рисковать, встали бы в сугробе посреди ночи. Я решил их назад вернуть. В первой смене разрешил часовым в пост зайти, двери на лопату, и по очереди спать по одному. Каждые 20 минут палить из СПШ[29]. Сейчас рассветет – и можно пробиваться, – и после паузы негромко крикнул в открытую дверь канцелярии: – Дежурный!
– Ага, спать по одному. Втроем там на массу давят, наверное. Проверка не явится, внутри тепло и сухо. Хотя Крапов – старший наряда, прапор ответственный, надеюсь, враг сегодня не прошел, – ответил Охлестин.
– Ну, как минимум каждые 20 минут кто-то из них просыпался, пальнуть-то надо, – парировал Антон.
Оба офицера улыбнулись.
В канцелярию зашел дежурный. Антон распорядился РЛП вылезти наружу из поста, оценить обстановку и доложить состояние подъездной дороги и последствия стихии. Дежурный только собрался выходить, как Валерий остановил его:
– И Галимова позови, где он, ты поднимал его?
– Так, Галимов… – дежурный призадумался. – Он же в первой смене РЛП, я докладывал, они там еще не меняли их сегодня.
Механик аппаратуры ЗАС прапорщик Галимов, согласно боевому расчету, должен был в час ночи вернуться со службы, чтобы в 6:45 присутствовать при смене криптографического ключа. Дело в том, что данный ключ представлял собой обычную перфоленту, которая регулярно меняется во всех аппаратах ЗАС по всей стране. Указанная процедура регламентирована до мельчайших деталей и обязывает проводить все манипуляции исключительно в присутствии двух человек – начальника (командира) подразделения и механика. Если нет начальника, то лица, исполняющего его обязанности. Эти двое отдаются приказом по Управлению, имеют специальную подготовку и соответствующий доступ к государственной тайне. Каждое действие с ключом подтверждается обеими подписями в двух графах спецжурнала: «Присутствовал лично» и «Действие подтверждаю».
Валерий еще не осознал до конца услышанного, но неприятный холодок уже пробежал по его спине. Он отпустил дежурного, приказав в канцелярию никому не стучаться, зама тоже оправил додежуривать в комнату отдыха. Не менять ключ нельзя, это строгим выговором может не ограничиться. Сразу после смены, в 06:05–06:15, необходимо совершить контрольный звонок по закрытому каналу дежурному в шифрорган Службы. Если этого не сделать, он сам попытается дозвониться. После чего доложит об отсутствии закрытой связи в Управление, а те в Москву. И только после этого начнут выяснять причину. Скрыть ее тоже не получится, ссылка на любую техническую проблему обусловит вопросы к механику, а его нет на заставе. Значит, менять нужно самому, иначе кранты. Валера нельзя сказать, что был очарован службой, но считал себя офицером добросовестным и был на хорошем счету у руководства. Поэтому перспективу получить строгача на заре службы он отверг, долго не думая. Значит, смену ключа фактически придется делать одному, а уже после Галимов поставит свои подписи. Три росписи были, по сути, формальные, о том, что перед вскрытием ключа его упаковка была цела и т. д. А четвертую и пятую, самые главные, он поставит, как и положено, после того, как они новый ключ вместе опечатают, а старый уничтожат установленным порядком.