А следующим днем я отправился к Дитеру. Я действительно давно не заходил в его таверну и даже не звонил. Так что даже ощутил легкий укол совести. Именно этот человек оказал мне первую, самую важную, помощь и поддержку.
Теперь же я на целый месяц выкинул его из своей жизни. Да, надо было наконец-то побыть с Аней, не рискуя постоянными встречами с Подбельским или с императором, избегая столкновений со шпионами и убийцами всех мастей. Но стоило хотя бы раз позвонить.
Пока я добрался до таверны Дитера, то успел с десять раз прокрутить в голове все варианты извинений. Сошелся на том, что с ним буду действовать так же, как и всегда. Просто по-дружески.
Ростовщик оказался на месте. Меня проводили в его кабинет на втором этаже, где Дитер с мрачным видом, сцепив руки, сидел за столом. Завидев меня, он не сказал ни слова, но указал на стул напротив, который я тут же занял и замер в ожидании.
– Здравствуй, барон, – все так же мрачно проговорил Дитер. Ни намека на тепло в глазах, ни тени улыбки. – Хорошо, что ты зашел. Неужто соскучился?
– Да я… – от его холодности меня накрыла волна смущения. – Вообще-то проведать забежал.
– Снизошел до простых смертных, наконец.
– Что с тобой такое?! – не утерпел я. – Проблемы?
– Проблемы, фройнде, проблемы! – немец немного помолчал, а потом, вздохнув, ответил. – Всюду проблемы. Но ведь ты пришел не затем, чтобы выслушивать мое бормотание? Что ты хотел?
– Я пришел просто тебя проведать, – с легким раздражением ответил я. – И, честно, я не понимаю, что происходит с тобой? Я ездил с Быковым в Вельск. Он там тоже ходил, не пойми какой. Бубнил, тупил, раздражался. Теперь говори, что с тобой.
– Про Карла ты помнишь, я надеюсь? – спросил Дитер, не изменив ни на йоту выражения своего лица.
– Помню, зарезали.
– Да. Коняева тоже не без твоих усилий сместили с должности.
– Это как бы косвенное, разве нет? – спросил я, не чувствуя вины за то, что старый начальник портовой полиции, сдавший, к тому же, Дитера вышестоящим инстанциям, лишился должности. – Он сам виноват.
– Я тебя не виню! – гаркнул ростовщик, затем добавил, отчасти смягчившись: – извини. Не хотел кричать. Нервы ни к черту. И лучше не становится. Без помощника я как без рук! – при этом он еще теснее сплел пальцы. Костяшки побелели.
– У тебя же есть треть от апраксинских капиталов, Дитер. Их никто не забрал.