Но наша проблема сохранялась. С нами не желали разговаривать, вежливо, а иногда и не очень, отмахиваясь. Завсегдатаи в кабаках уже были не в состоянии говорить, а персонал заведений и вовсе нас старательно игнорировал.
– Да что же за… – выругался Дитер, когда мы вышли уже, наверно, из десятого кабака. – Не может его никто не знать!
– А если он и правда затворник? – я пожал плечами. – Его выгнали, он ни с кем не общается. Зачем ему другие люди, когда он, вероятно, скучает по своей семье. Во всех смыслах, – добавил я и обернулся на итальянский квартал. И тут меня осенило. – А если и правда так?
– Думаешь, что Вани, который вместе с Тарасом занимался тоннами золота – сентиментальный засранец? – недоверчиво спросил Дитер, повернувшись вместе со мной в сторону противоположного берега реки. – Слабо верится.
– Но если так? Тебя тоже сентиментальным не назовешь, – прищурился я. – И все же твоя таверна носит название «Дохлый удильщик». Не говоря о том, что ты как-то раз упоминал о желании побывать на родине.
– Ладно, уговорил, – раздосадовано махнул рукой ростовщик, переложив набалдашник трости в другую ладонь. – Что тогда? Как нам его искать?
– Из кабаков нас почти что прогнали. И едва ли его там знают, – принялся рассуждать я. Несколько дней, проведенных вместе с Быковым оставили после себя кое-какой отпечаток. – Если допустить, что он и правда сентиментальный, то наверняка снял жилье с видом на место, где он когда-то жил.
– Звучит логично, но… – Дитер повернул голову так, что щелкнули позвонки: – Как думаешь, сколько здесь апартаментов?
Мы стояли посреди улицы, отделяющей прогулочную часть набережной от жилых домов. Если набережная была шириной не меньше двадцати метров и вдобавок возвышалась над рекой, то улица напоминала небольшой проезд и четко очерчивала длинный ряд четырехэтажных домов.
За ними, чуть выше по склону, расположился уже более рваный, с широкими пространствами внутренних двориков, ряд таких же четырехэтажек. Суммарно наш план поиска теперь включал десятков пять таких домов, в каждом из которых было от двух до четырех подъездов.
Идея сразу же показалась мне невыполнимой. Предстояло ее как-то упростить, потому что сотни квартир, из которых сдавались, быть может, от силы десять – да еще и переехал этот парень сюда не одну неделю назад.