– Девушка, у нас не опаздывают, – чеканит преподаватель, отрывая маркер от доски.
– Я не могла найти кабинет.
– Или просто решили подольше поспать в первый учебный день, как делали это все каникулы. Выйдите за дверь.
– Меня просто ввели в заблуждение, – переступаю с ноги на ногу. Я просто не могу быть изгнанной с первого урока в первый же день. – Сказали, что это не второй корпус, а первый. Мое приложение глючит, – трясу телефоном перед своим лицом. – Поэтому сначала я пошла в соседний.
– Кто сказал?
Первой мыслью мелькает назвать рандомное имя, но потом воспоминания подкидывают это обидное «крыса», отвешенное Азариным ни за что, и я без запинки произношу и так затертую до дыр в эти дни фамилию:
– Азарин.
На дальних партах после моих слов начинается оживление. Мельком осматриваю класс, пряча руки за спину. Знаю, что развязываю войну, но опоздала я и правда из-за него. Если бы он не загнал меня под эту лестницу…
Тот, кто сидит за одной партой с Тимом, толкает его локтем в бок и тычет в меня пальцем.
– Азарин, значит? – алгебраичка сдвигает очки на кончик носа и, немного сгорбив спину, пристально смотрит на Тима. Который, в отличие от его дружков, делает вид, что говорят вообще не о нем.
– Он, – киваю.
Понятия не имею, чем для меня обернется это «признание», но в борьбе за себя иногда любые методы хороши.
– Этот может. Присаживайтесь, Громова. А Тимофей у нас пойдет к доске. Мы как раз начали проверять домашнее задание. Вы же выполнили его за каникулы?
– Может, не я? – Тим лениво откидывается на спинку стула.
На удивление, он не метает в меня молнии. Затишье черед бурей?
– Посмотрите на Лизку, она просто мечтает заработать еще одну пятерку.
– Иди зарабатывай свою двойку.
– Вы меня почти уговорили, но не очень…
– Азарин!
– Иду.
Тим вытягивается во весь рост. Я продолжаю стоять у доски. Преподаватель как раз переключается на то, чтобы меня представить, а потом направляет к свободной парте. По тупому стечению обстоятельств она как раз в соседнем ряду от места, где сидит Азарин. За что?
Класс смотрит вроде с интересом, а вроде и с безразличием, понять сложно. Единственное, что явно читается у многих на лбу, это вопрос, откуда я знаю Тима. Для рыжеволосой девочки за первой партой это самый животрепещущий вопрос, судя по тому, как вытянулись ее губы и сузились глаза.