Они достигли его комнаты – белой двери среди многих таких же. Он прислонился к двери, часто моргая.
– Мне нехорошо.
Нита открыла дверь.
– Давай я помогу тебе лечь в постель.
Она взяла его за руку и втащила внутрь. Он споткнулся и чуть не повалил их обоих на пол, но Нита крепко держала его за руку и тянула за собой.
Она отпустила его, когда они подошли к кровати, и Фабрисио со стоном рухнул на нее.
– Мне кажется, что-то не так. – Его слова прозвучали не совсем внятно. – Мне нужен врач.
Нита осмотрела его комнату в поисках видеокамер и, удовлетворившись увиденным, склонилась над Фабрисио и положила руку ему на лоб. Он был липким от пота.
Фабрисио рассеянно уставился на нее.
– Нита, ты позовешь кого-нибудь?
– Нет, думаю, я не стану этого делать, – прошептала Нита.
Он нахмурился.
– Что?
Она убрала руку с его лба и наклонилась еще ниже, чтобы шепнуть:
– Я знаю, что ты сделал, Фабрисио.
Его рот открывался и закрывался.
– О чем ты?
– Я знаю, это ты продал меня на черный рынок.
Он замотал головой, его глаза широко распахнулись. Без сомнений, он был прекрасным актером.
– Это не я! – прошипел он. – Я просто не мог! Я был в автобусе, на пути в МПДСС.
– Ага. А во время поездки ты написал своим знакомым на черном рынке. Ты отправил им мои фотографии.
– У меня нет знакомых на черном рынке!
Нита закатила глаза.
– Ну конечно, нет, Фабрисио Такунан.
Он поморщился и отвел взгляд. Нита скрестила руки на груди.
– Ладно. Хорошо, у меня есть знакомые. Но я не стал бы продавать тебя им. Ты спасла мне жизнь. Зачем, ради всего святого, мне поступать с тобой так?
– Как раз об этом я и хотела тебя спросить.
– Я не делал этого, Нита, – покачал он головой. – С чего ты вообще взяла, что это я?
– Давай покончим с этим дерьмом, Фабрисио. У меня есть сообщения, которые ты отправил Рейес. Я могу показать их тебе. – Нита достала телефон.
Она склонила голову и отметила его еще более рассеянный взгляд и трясущиеся руки.
– Впрочем, это пустая трата времени. А его у тебя осталось немного.
– Я не…
Он попытался встать, и Нита отступила. Однако он не смог даже перевернуться.
– Что ты сделала?
– То, что должна была позволить сделать своей матери. – Слова будто скребли ей горло: она пыталась стереть из памяти его крики, когда мать отрезала ему ухо. – Твое спасение было единственным хорошим поступком в моей жизни, и я поплатилась за эту доброту кровью и ужасом. Я хорошо усвоила урок. Такого не повторится.