Он сгорал от злости: на себя, на нее. Похоже, гром грянул. Он снова стал одержимым и осознал, что тут не только вожделение, но и кое-что другое, не менее тревожащее: страх. Кровь стыла в жилах, когда он представлял ее, такую беззащитную, в лапах этого ублюдка.
А как он ревновал, видит Бог! Да что это с ним, в самом деле? Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем пасть жертвой собственной слабости. Ревность, подпитываемая похотью, однажды превратила его жизнь в ад. В тот раз люди доверились ему, а он поддался чувствам. И вот вам: его солдаты были перебиты, да и он сам потерял все. И теперь, когда очень близок к тому, чтобы хоть что-то вернуть, он больше не пойдет по той же дорожке, спасибо большое. Столько положено сил, столько труда – нет, он не станет рисковать.
Лахлан прикинул вес кошеля с золотыми, что висел у него на поясе. Пока что Брюс держал свое слово, и Лахлан собирался держать свое. Как только подвернется оказия, это золото отправится на острова. Еще один платеж в счет долга, который он надеялся полностью выплатить за два с половиной года.
Что такого особенного было в Белле Макдуфф, чтобы задеть его за живое? Смелый язык? Роскошное тело шлюхи? Лахлан не знал. Набросить бы на нее мешок и держать так как можно дольше – то есть, видит Бог, целую вечность, – но нельзя, как бы ни был велик соблазн. Значит, ему придется избегать ее всеми правдами и неправдами.
Впрочем, Лахлан подозревал, что у него будет забот полон рот с его подопечными, чтобы сходить с ума по одной из них, какой бы соблазнительной та ни была.
Его подозрения подтвердились уже через несколько минут, стоило взглянуть на тех, кого ему предстояло охранять.
Проклятье!
Он, хорошо тренированный, закаленный в боях наемник, безжалостный и коварный, как ядовитая змея, несущий смерть, никогда не показывавший спину врагу – даже в самом отчаянном положении, – сейчас с радостью бы ушел… нет, убежал прочь!
Лахлан стал наемником не для того, чтобы возиться с женщинами и – о боже! – детьми. Король слишком многого хочет от него. К черту долги, к черту земли! Никакого золота не хватит, чтобы он в это ввязался!
О господи! Трое детей, чтоб ему провалиться! А женщин вообще не сосчитать.
Ему стало дурно. Как, скажите на милость, благополучно провести такую толпу сотни миль по самой дикой части Шотландии, когда половина английской армии бросится за ними в погоню?