Мужчина прервал затянувшееся молчание:
– Не буду обременять вас и всю прибывшую группу. Через десять минут спущусь.
Пропустив мимо ушей радостное щебетание Елены, он положил трубку, прошёл в ванную и остановился перед зеркалом.
Вид протокольный. Светло-серые шерстяные брюки и тонкую голубую рубашку, в которых он упал ночью на кровать, будто кто-то изжевал. Волосы свалялись, липли на лоб, а на затылке торчали кустом. Щёки и подбородок ощетинились тёмной порослью. В серо-голубых глазах – ни фирменного металлического блеска, ни прямоты, ни решительности. Смотреть неприятно. Казалось, стоит уделить человеку в зеркале ещё немного внимания, и он попросит денег на пиво.
Только Ян Иннокентиевич Савенков давно уже ни у кого и ничего не просил.
Отвернувшись от помятого выпивохи, он включил душ, обмотал шею толстым полотенцем и сунул голову под струю ледяной воды. Через минуту мыслительные способности большей частью восстановились, тошнота и головокружение отступили.
Посвежевший гость вытерся и причесался плоской пластиковой расчёской. Побриться не получилось – бритвенных приборов отель не предлагал. Взглянув на своё отражение ещё раз, Ян отметил, что с мокрыми зализанными волосами и щетиной он стал похож на итальянского мафиози.
Задумался и, опустив глаза на исчезающую в раковине воду, безразлично спросил:
– Как, интересно знать, настоящие боссы мафии поступают с неверными жёнами?
Сливное отверстие втянуло мыльную жидкость, заурчало и икнуло, будто осовевший собутыльник.
Не дождавшись ответа, Ян вернулся в комнату, выкинул бутылку с остатками фальшивого виски в мусорное ведро, затем подошёл к кровати, поправил подушки и застелил одеяло.
Делать это не было никакого смысла, потому что через пять минут придёт горничная, стащит бельё и перезаправит всё по-своему. Но Ян считал порядок основой жизненного благополучия. В правильности такого подхода он убеждался много раз. Стоило закрыть глаза на любую безделицу: взять на работу человека без проверки, подписать договор, не вычитанный до последней запятой, насыпать собаке новый, дорогой, но не одобренный ветеринаром корм, как, словно поганые грибы, начинали разрастаться всевозможные напасти. Нанятый работник, с прекрасным резюме и честными глазами, принимался пить или воровать, псевдопартнёры бежали в суд, размахивая договором, как знаменем, а собака, склонная к аллергии, начинала чесаться и проситься в клинику под капельницу.