По правую руку, рядом с окном, стояла угловая полка, а на ней не меньше десятка рамок.
В глаза сразу бросилось «СибГМУ»… Медицинский! Так что же это выходит, старушка – божий одуванчик – действительно врач?!
– А ты как думала, милая? – фыркнули за спиной. – Поди-ка, за шарлатанку меня приняла, в брехуньи записала. Говорю же, врач я. Общей практики. Ещё курс лекций по акушерству и гинекологии прошла, и даже опыта набраться успела. Тут, знаешь ли, больше сотни семей живёт. Детки каждый год родятся.
– Простите, – кое-как выдавила Любава.
А сама глаз от грамот оторвать не могла. С красным дипломом во главе…
И Рада тут живёт?! А ведь такую карьеру построить могла!
– Ну, долго ли стоять будешь? – хмыкнула женщина. – Остыло все.
Любава осторожно пристроила чемодан у стенки и пошла руки мыть. Крохотный умывальник ютился в самом углу.
– А почему вы не в городе живёте, – не выдержала любопытства.
– Зачем? Тут не хуже, а помощи иной раз больше требуется. Мой Горислав, да хранят его боги, так раны шил, да кости правил – любой хирург позавидует. Тоже с образованием. Тут, милая, ты ни одного неуча не найдешь, не ищи даже. У каждого аттестат. Данияр вот политех заканчивал…
Любава чуть в умывальник не вцепилась. Политех. Отлично. Ей зачем об этом знать? А перед глазами мелькнула круглая, как колобок, девица. И ее внимательный взгляд из-под точеной брови. Предостерегающий такой.
Напрасно. Ей этот медведь хамоватый и даром не нужен! Пусть хоть гарем из девиц держит.
– Ясно, – дернула плечом, отгоняя внезапно вспыхнувшую злость. – А мама моя и папа тоже университет окончили? Странно, но они об учебе никогда не вспоминали, а я не спрашивала…
***
Стружки завивались тугой спиралью и падали на траву, устилая ее светлым узором. Гладкое дерево ласкало пальцы – ни зазубринки, ни занозы, и взгляд цепко выхватывал места, где ещё ножом пройтись надо. Хорошо получится… А толку?
Чуткий слух уловил едва слышный скрип и лёгкий шаг следом. Сейчас явится… Нож вильнул, срезая лишнее. Черт!
В спину как дробью ударило тягуче-нежное:
– Данияр…
Зверь вскинулся, как от удара. Прошёлся когтями по измочаленным нервам и глухо заворчал.
– Слушаю, – вытолкал из себя.
– Пойдем, темнеет уже. Я постель расстелила…
Глухой рык вибрировал в горле раскатами грома, но Данияр отложил нож в сторону. Заставил себя встать.