.
И, предупреждая ее удивленный возглас, пояснила:
– Ложка дегтя бочку меда портит, Любавушка. А один мерзавец испоганит жизнь десятку добрых людей. В большом же городе их не один и не два. Но хуже того, погань легко наверх выплывает и множит заразу. Пороки ведь они такие – малую трещинку в людском сердце найдут и корни пустят. А злоба и раздражение – так хуже цепучего репья день забьют. Вот и приходится или сердцем каменеть, или научиться отгораживаться. Жизнь в уединении – один из способов
– Тогда почему мама с папой уехали? Их ведь никто не гнал.
– Про это им ведомо, не нам. Но знай: ты имеешь такое же право тут жить, как и Варвара. Да что там! Иные поселенцы вообще посторонние – город на лес поменявшие. Если человек добр, ему везде рады. А вот и ведро.
Любава кинулась подбирать брошенную посудину. Рядом во мху виднелись примятости – следы медвежьих лап.
– Ишь ты, нос любопытный, – проворчала Рада. – Идём, пыль сама не разлетится.
***
– Где ты был?!
Голос Варвары дрожал от ярости. Того и гляди в глаза кинется когтистой кошкой. Данияр прошел к полкам и выбрал там полотенце. Надо бы в баню сходить.
– В лесу, сама ведь знаешь.
Воздух в комнате трещал от напряжения. А по бокам словно тени зашевелились, выползли из всех щелей и углов.
На обнаженные плечи легли две горячие ладошки, но встряхнуло так, словно куском льда провели.
– А помнишь ли ты клятвы, муж мой? – нежный голосок как по щелчку пальцев превратился в медовую патоку. А на его дне угроза иглами щерится.
Данияр обернулся и глянул на жену. Варвара голову не опустила – смотрела с вызовом.
– Всю до последнего слова. И ты вспомни.
Девушка отшатнулась. Открыла рот, но тут же и захлопнула – возразить было нечего, а Данияр бросил на плечо полотенце и пошел во двор. Воздуха свежего глотнуть.
«Моя. Только моя, слышишь? » – горячие ладони скользили по бедрам, сминая подол тонкого платья.
Любава жмурилась от бьющего в глаза солнца. Полной грудью вдыхала сладковатый запах лесных трав и крепкого кедра с горчинкой янтарной смолы. Вкусно! Всем телом потянулась выше и зарылась пальцами в растрепанные русые волосы. Такие густые! А другой рукой огладила литые мышцы плеч, оставляя крохотные бороздки-отметины.
Мужчина дышал тяжело и часто. Вздрагивал весь – горячий и мокрый, как в лихорадке. Целовал глубоко, с напором. Короткая борода щекотала и немножко кололась.