В хвойном лесу мне очень понравилось. Там же у меня обнаружился талант: как оказалось, я легко ориентируюсь в лесу (потом этот талант меня выручил в России – об этом как-нибудь в другой раз) и поэтому с гордостью выполнял роль водоноса – вода была далеко внизу.
Пока женщины готовили обед, мужчины, само собою и я, пошли собирать тюльпаны и равач. Кое-где, в тени камней, попадались белоснежные плотные грибы. Дядя посоветовал собирать и их:
– Пожаришь – что тебе курятина.
Потом дома, не обращая внимания на ворчание мамы (грибы в наших краях мало кто потребляет в пищу), разжег в очаге огонь, раскалил в казане хлопковое масло4 и обжарил грибы. Получилось объеденье! Но я до сих пор не знаю как те грибы называются.
Собирать тюльпаны – одно удовольствие, но они быстро вянут и смотреть на них жалко. Поэтому я набрал их совсем немного. Зато равач, даже если подвянет, так вкусно и сочно хрустит!
С нами мужчинами вверх увязались и две девочки примерно моего возраста. Они же увидели на труднодоступной скале пучок эдельвейсов:
– Как красиво!
Полюбовавшись, девочки с досадой махнули ручками и вернулись к своим тюльпанам и кислому лакомству.
Я же, поискав глазами объект их восторгов, молча стал подниматься к цветочкам.
Благополучно добрался и нарвал букетик эдельвейсов. Обратно решил спуститься по более пологому склону, который оброс невысокой травой. Но моя неопытность в покорении горных вершин сыграла со мной злую шутку: было ещё достаточно рано и зелёный ковер на утреннем солнце сверкал каплями росы. Катко, хоть на лыжи вставай (Тогда я лыжи только на картинках видел). Спеша сделать сюрприз своим барышням, я чуть ускорился и неостановимо побежал. Потом поскользнулся и кубарем покатился вниз по мокрой траве. В какой-то момент даже полетел! Опять небольно приземлился шаром и, не пойму как, крепко ухватился за маленькую ёлочку и оседлал. Под ней, на плоском камне, оказывается, на солнышке грелась огромная чёрная змея, которая оказалась между моими ногами. Она, не успев понять что за напасть, со свистом слетела с камня.
Внизу, когда отдавал барышням эдельвейсы, обратил внимания, что они на меня как-то странно посмотрели. Решил, что они восхищаются моим геройством. Дошло потом, когда меня начало просто трясти. Видимо, их поразил цвет моих загорелых щек, который, наверное, мало чем отличался от цвета грибов, которые девочки за меня снесли в стоянку.