Титаническими усилиями взял себя в руки, освобождая стройные ножки из захвата хвоста, и хрипло выдавил из себя:
– Убегай. Я не могу сейчас себя хорошо контролировать.
К огромному сожалению, Лидия испуганной ланью выскочила из комнаты, скрывшись за дверью, а я уткнулся лицом в подушку, сохранившую ее аромат, и кончил, едва коснувшись члена, как юнец после первой линьки.
– Идиот, – вслух вынес себе диагноз.
Действительно, такого кретина еще нужно поискать. Как теперь успокоить девочку, не отпугнуть от себя?
*
Лидия Карро
*
Я молнией слетела по ступеням и спряталась на кухне.
Бесполезные метания не могли избавить меня от стыда и еще какого-то сосущего приторно-сладкого чувства странной жажды и неудовлетворённости.
– Дура! – жестоко ругала себя, проклиная чрезмерное любопытство. – Что теперь он обо мне подумает? – продолжала брюзжать себе под нос.
Есть у меня такая некрасивая привычка – бубнить, когда я смущена или раздосадована.
Чтобы занять руки и мысли, поставила подходить опару и стала готовить мясную начинку на пироги. Всем нужны силы, а сытный ужин после тяжелой болезни поможет восстановить их.
Только как я буду с ним сидеть за одним столом, смотреть на губы, которые я так нагло целовала, не озаботившись согласием мужчины? Позорище!
Нет, решено, за столом я не останусь.
– Ты чего бубнишь? – спросил вошедший Инг, высматривая, что можно стянуть для перекуса.
Парень был все еще бледен, и рука висела на перевязи, но это был тот самый весельчак и балагур Ингерд, которого я люблю, как брата.
Чувство благодарности к нагу, спасшему его, опять сменилось глубоким стыдом, предательски залившим мое лицо буквально пунцовым румянцем.
– Ого! Что такого интересного произошло, пока ты грелась в объятиях нага? Неужели он спросонок поцеловал тебя? – спросил друг, за неимением ничего лучшего щипая хлеб.
– Нет. Это я… – промямлила я, рискуя сгореть от стыда.
– Ты поцеловала Шаянеса? – ошарашенно спросил Инг, уронив на стол кусочек хлеба.
– Мне скучно было и любопытно, а он спал, а потом… – лепетала я и сама удивлялась тому, как глупо и жалко звучат мои оправдания.
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Ингерд, запрокидывая голову. – Опасная ты женщина, Лидия. Коварная соблазнительница, целующая мирно спящих нагов.
– Иди к черту! Знала бы, что ты такое хамло, не спасала бы тебя. Я тут ему душу открываю, а он смеется, – грозно, но с улыбкой сказала я.