Дверь капитанского мостика с легким шипением открылась, и в помещение зашла альтаирская делегация. Восемь десантников (четверо остались охранять шлюз), шесть офицеров и десяток матросов. В немаленьком помещении капитанского мостика вдруг стало неожиданно тесно. Альтаирские десантники без каких-либо церемоний отправились к стоявшим по периметру комнаты бойцам Фрейзера и уверенными движениями взяли их на прицел, а вошедшие офицеры столь же уверенно и быстро подошли каждый своему пульту с явным намерением занять его после передачи мной кодов доступа к искину корабля. Старкоммандер Таката, сверкнув белозубой улыбкой, направилась ко мне и официальным тоном приказала:
– Старкапитан Петр Хромов, от имени сегуната Альтаира принимаю вашу капитуляцию и прошу сдать код доступа к искину корабля, – голос у нее был приятный, хоть и непривычно высокий.
– С удовольствием, мисс Таката. Сдать корабль столь симпатичному офицеру – для меня одно удовольствие, – с улыбкой ответил я, стараясь быть максимально убедительным. Это было не так уж сложно. Альтаирская старкоммандер мне действительно понравилась – красивое лицо, отличная фигура, твердый и уверенный взгляд знающей себе цену женщины. В другое время и в другом месте я бы за ней приударил без лишних раздумий. Но, к сожалению, нашему общению предстояло пойти совсем в ином ключе.
Несколько растерявшись от необычного и явно несоответствующего протоколу ответа, старкоммандер тем не менее быстро собралась и вновь повторила:
– Капитан Хромов. Сдайте коды от искина корабля. Немедленно.
Эта фраза была произнесена уже куда более добродушным тоном, мне даже привиделась легкая улыбка, тронувшая уголки губ.
Она протянула правую руку, явно ожидая, что я вручу ей шифр-кристалл с кодами искина «Дартера». Тут я наконец увидел, что никакой металлической перчатки у нее на руке не было, точнее, вся рука была искусно сделанным протезом металлического цвета. Тут уже растерялся я. Нет, ничего необычного в искусственных конечностях не было уже лет триста, если не больше. Но я как-то привык видеть с железными руками-ногами всяких брутальных мужиков, потерявших их в боях или на опасных работах, но никак не у модельной внешности офицеров флота. Где она лишилась руки? Почему не поставила более незаметный органический протез? К чему эта откровенная демонстрация? Вызов окружающим? Непонятно. А непонятное нервирует. Тем более что в следующем этапе плана эта самая рука должна была принять непосредственное участие.