В конце лекции командиру оставалось только констатировать, что алкоголь пагубно влияет на человека, если употреблять его в умеренных дозах или совсем не употреблять, на что солдаты ответили дружными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию, а прапорщик Полешко направился отдыхать на гарнизонную гауптвахту сроком на три дня.
Явился как-то прапорщик Полешко на службу с подбитым глазом. Честно признаться, этому никто бы не предал значения, не впервой, но очень уж большим и сочным был сей фрукт, с почти заморским названием – «фингал», что ни мог не вызвать у товарищей адекватно большого внимания и не менее сочного смеха.
– Неужто твоя жена купила утюг большего калибра?..
– А я-то вчера слышу, будто колокол бьёт, эт наверно, твоей пустой башкой о стену били…
– Да нет! Он, наверное, с коровой шашни крутил, да их бык вместе застукал…
Шутки так и сыпались со всех сторон. На что, Полешко достал из кобуры пачку сигарет и зажигалку и, закурив, только ухмыльнулся:
– Хотите – верьте, хотите – нет, а это меня так племяш разукрасил.
– Брешешь! Ему же и пяти годков ещё не стукнуло, чтобы так стукнуть.
– А вот правда. Сидим, это, мы, выпиваем, а он сзади подходит, за шею меня обнял: «Вот так я тебя сильно люблю!» Да, видать, сонные артерии передавил, я и бухнулся со всего размаха об стол, а там ваза хрустальная стаяла, в общем, результат на лицо.
– Да, маленькие они сильные, подтвердил старлей Бричкин, меня дочка один раз чуть не придушила таким образом.
Когда все разошлись по служебным и личным надобностям, прапорщик Кирьянов, сочувственно похлопав Полешко по плечу, шёпотом спросил:
– Опять Зинка подъём-тренаж проводила?
– А то, кто же…