Мира внимательно взглянула сначала на Максима, затем на Алису, и эта парочка вызвала у неё ассоциацию с охотящейся за мышью кошкой. «Вишня… Вишневая помада… Безвкусный липкий перламутр»,– снова вспомнилось ей.
– Плохой ты следователь, Макс,– усмехнулся Краснов.– Я уже давно не курю, а ты не заметил. Присмотри за Алисой Валентиновной, а то ночь на дворе.
Чижов встал и вместе с Алисой вышел из зала, а за столом повисло давящее молчание. Мирослава поглядывала на Руслана Юрьевича и не знала, о чем с ним можно поговорить. Краснов тоже не спешил с ней заговаривать, он медленно прокручивал в руке стакан с виски. Под его задумчивым взглядом Мира почувствовала себя настолько неуютно, что ей потребовался глоток свежего воздуха.
– Руслан Юрьевич, я выйду на балкон, что-то мне нехорошо,– сбивчиво пробормотала она.
Мира так спешила избавиться от его общества, что едва не запнулась о стул. Она оперлась на прохладные перила балкона и с наслаждением сделала глубокий вдох. Чистое небо, усеянное миллиардом жемчужин звезд, радовало глаз, легкий ветерок обдувал лицо, и Мира понемногу расслабилась. Однако передышка оказалась недолгой: её единение с природой нарушили доносящиеся снизу знакомые голоса. Мирослава затаилась, стараясь разобрать каждое слово из разговора.
– Максик, ты был прав, у твоей Миры манеры как у грузчика в порту,– хихикнула внизу Краснова.– Миленькое личико, но рот нужно держать на замке и раскрывать его только ночью в интимной обстановке.
– Скажешь тоже, на эти номера она неспособна, до тебя ей в жизни не дотянуться,– льстиво отозвался Чижов.– Но родители наседают, что надо определяться, жениться, детей рожать. Мира – подходящий вариант.
– Они хоть видели твою Миру-то? Боюсь, когда они вернутся из отпуска, то несказанно «обрадуются» такому хамоватому сюрпризу. А вообще, Чижов, ты зубы мне не заговаривай, когда снова встретимся?
– Выберусь как-нибудь, только ты своей липучей помадой больше не возюкайся, чуть не спалился в прошлый раз,– еле слышно проговорил Максим.
Мирослава была не в силах больше это слушать. Она сделала шаг назад и застыла на месте, ощутив разом тошноту, головокружение и желание немедленно устроить разборки с изменником. Её дыхание участилось, а руки непроизвольно сжались в кулаки, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не Краснов. Он твердо положил ей на плечи руки, чуть сжал, удерживая её на месте, и вкрадчиво проговорил: