Руми
Что бы ни было сутью наших духовных озарений – личностный Бог, устройство Вселенной, Абсолют или некое его свойство – Беспредельность, Вездесущность или Любовь – это всегда остаётся за гранью возможности постижения рассудком. Непостижимость мистического опыта заключается в отсутствии конкретных, окончательных характеристик, за которые мог бы ухватиться рациональный ум, чтобы составить ясное представление об открывшемся знании, но это ничуть не мешает нам прозревать смысл полученного откровения духом. Присматриваясь к мистическому опыту разных людей, можно убедиться, что именно непостижимость Бога и отсутствие в Его проявлении каких-либо форм и обликов является наиболее значительным и универсальным переживанием. Если же человек убеждён, что знает Бога таким, какой Он есть, безусловно, он знает вовсе не Его, а лишь собственную интерпретацию.
У. Джеймс и С. Гроф, опираясь в своих исследованиях духовного опыта на обширный накопленный материал, говорят о том, что для большинства людей подобное откровение истины, не имеющее характеристик, отсылающих к известной религии или культуре, было в разы прекраснее и неописуемее прочих мистических переживаний. Этот опыт абсолютного Бытия, освобождённого от соизмеримости с известным ранее, ощущался венцом их внутреннего пути. С. Гроф писал: «Люди, у которых были переживания Абсолюта, полностью удовлетворившие их духовные искания, как правило, не видели никаких специфических фигуративных образов. Когда они чувствовали, что достигли цели своих мистических и философских поисков, их описания высшего принципа были чрезвычайно абстрактны и поразительно сходны»49. Тому, кто пережил подобный опыт, все известные формы и определения начинали казаться безжизненными в сравнении с ворвавшейся в сознание Божественной реальностью.
Стоит обратить внимание и на один крайне интересный нюанс: у мистика, постигшего Непостижимое, в передаче опыта нередко присутствует жонглирование всевозможными именами и определениями Бога. Именно по той причине, что ни одно из них не является абсолютным, выражающим полноту Божественного бытия, мистик выводит на авансцену своих откровений фигуры Богов разных культур, с одинаковым благоговением относясь к кажому из них, ибо Бог для него обладает множеством ликов; он осознаёт, что образы всех известных божеств есть лишь бесчисленные аспекты Непостижимого.