Для мистика ежедневный опыт жизни становится торжествующей песнью духа, всюду проявляющейся и несмолкающей его пульсацией, которую полностью не может заглушить даже тёмная ночь души10. Духовная реальность укоренена в нём, он владеет, как верно заметила Э.Андерхилл, «искусством установления сознательной связи с Абсолютом»11. Мистический склад личности присущ человеку, жизнь которого, по словам Джеймса, пронизывает «хроническое ощущение присутствия Бога»12. Таким образом, мистик – это человек, пробудивший своё духовное чутьё и настроивший сердце на созвучие с Божественным.
Мистический опыт и организованная религия
Проживая личный опыт богообщения, человек становится равнодушным к догматам и ритуалам организованной религии, видя их хрупкую ценность в сравнении с обретённым благословением. Формально находясь в рамках религиозной традиции, он освобождается от её условностей и концентрируется на том, что происходит в пространстве его души. А.Маслоу писал: «Все атрибуты организованной религии для людей, обладающих опытом пик-переживания…являются сомнительной ценностью по отношению к внутренним переживаниям»13.
Любопытен следующий факт: если мы обратимся к истории религиозных исканий, то увидим, что все основатели религий и мистических учений были религиозными отступниками или диссидентами, так или иначе преступающими авторитет сложившейся традиции и отказывающимися подчиняться религиозному кодексу (Будда, Христос, Мухаммед, М.Лютер, Дж.Фокс и многие другие). Выдающиеся мистики были маргинальными элементами в ортодоксальном мире своей традиции (Ибн Араби, М.Экхарт) или яркими реформаторами, переосмысляющими свою традицию и придающими ей иную огранку (Г.Палама, Шанкара, Нагарджуна, Ш.Ауробиндо). Именно благодаря их независимости мы имеем столь красочную палитру религиозных учений.
Часто духовный нонконформизм был свидетельством силы и глубины мистического опыта, своей мощью притягивавшего последователей и образующего новую традицию. Человек, свободный в своём поиске от предубеждений и навязаннных шаблонов, был открыт запредельному опыту, он готов был внимать ему со всей прозрачностью своего разума, незагромождённого единственно верным лекалом Бога, предлагаемым организованной религией. Тогда истина входила в открытое сердце и человек повиновался новому смыслу, озарившему его жизнь.