Он выходит за дверь, а я смотрю на котлету, вздыхаю и сминаю ее за один присест. Потом складываю аккуратно свои вещи и иду в туалет. Возвращаюсь и ищу, хоть что – то из одежды, но он не обманул и кроме пары полотенец здесь ничего нет. И я, вздохнув, ложусь на кровать, молясь одной мысли: утро вечера мудренее. Но только один вопрос не дает мне покоя. Как он узнал обо мне такие подробности. Кто ему все это рассказал?
Глава 11. Богдан
– Когда ты от нее избавишься? – застал меня голос Дёмыча, когда я пакеты стал разбирать, что бросил, когда, приехав узнал, что Самсонова сбежала. – Але! Лом! Почему ты еще не связался с ее отцом? Костя уже звонил.
– Завтра. Сегодня я хочу спать, – пихаю все в холодильник, беру вишневый сок и иду обратно в подвал.
– Богдан, – окликает меня друг, и я раздраженно оборачиваюсь.
– Ну что? Тебе какое дело? Она тебе чем мешает?
– Ты меня пугаешь, – отступает ботаник. – У нас был план.
– Да и теперь он поменялся.
– Она не должна была оказаться здесь. Ты не должен был с ней общаться.
– Это еще почему?
– Просто, блин, – он ерошит свои волосы. – Ты столько времени изучал всю подноготную ее семьи. Ее саму. Ты знаешь эту девчонку вдоль и поперек…
– Не скажи. Она не такая…
– Это экстремальная ситуация. Тут никогда не угадаешь. Но что касается всего остального.
– Ты можешь прямо сказать или так и будешь своими умными загадками пиздеть?
– Да блин, я и сам объяснить не могу! Это просто как изучать всю жизнь океан и не замечать его силы и величия. Но стоит оказаться рядом с ним, не сможешь остаться равнодушным.
– Какой ты романтичный, – ржу я. – Как только ее папаша выплатит то что нужно я ее отправлю на все четыре стороны. Ну и подкатишь к своему океану.
– Отправишь ли?
– А нах.. она мне? – заканчиваю я, и в подвал спускаюсь, дверь закрываю на ключ и выдыхаю. Вот душный Димон. Херню мне какую – то лечит. – Иди дура, сок тебе принес, котлету запить.
Она не ответила, и я посмотрел на кровать. И почему – то застыл.
Она спала. И вроде бы все ничего. Но волосы растрепались как всполохи огня по подушке. И это только начало. Как она не заворачивала себя в простынь, все равно часть ноги осталась на виду. Маленькая стопа тридцать седьмого размера с красными ноготками. И сейчас здесь Самсонова смотрелась ужасно неуместно. Все такое темное, а она огонек, пытающийся освятить мрак.