Но все двенадцать лет, которые прошли с последней нашей войны с плотоядными горными тварями, боевые маги занимались только одним – они уничтожали слетевших с катушек стихийных магов. Тех, которые не справлялись с собственной бесконтрольной силой. Тех, которые истребляли вокруг себя всё живое. Тех, из-за кого не перекрывался вечный недобор в рядах императорских боевиков.
Тех, одной из которых скоро могу стать я.
Почувствовав чей-то настойчивый взгляд, я повернула голову – две третьекурсницы, встретившись со мной глазами, демонстративно задрали носы и скрылись в комнате. Надо впечатлиться? Если они узнали про столовую и так выражают своё недовольство вместо любимого Шалинбер, то шаргха им в…
– Грасс. – Перебила мысль куратор, как всегда в отношении меня обойдясь без вежливого «лиерра». – Вот что тебе стоило меня порадовать?
Она вышла из дверей комнаты, одним выражением лица показывая насколько разочарована.
– Третьим выговором? – Я легко спрыгнула с подоконника. – При всём уважении, куратор Гронберг, но ни одна вещь из списка запрещённых меня не интересует.
А если бы интересовала, она бы в жизни её не нашла.
– И справочник приворотных не нужен? – подозрительно прищурилась куратор.
– Только если некоторым он привернёт ума побольше. – Я бы такой подарила как минимум двоим особо одарённым.
Хмыкнув, я скрылась у себя, но стоило устроиться за столом, как дверь без стука распахнулась на всю ширину, с силой ударившись ручкой о стену. Это что за самоубийца, решивший покончить с жизнью таким оригинальным способом?
Но нет, лица всё те же, и Корса Вамбург, сделав несколько шагов, обрушилась на край жалобно скрипнувшей кровати, тупо уставившись в стену. И по-честному её спасло только то, что такой наглости мне видеть ещё не приходилось. Соседки по общежитию и однокурсницы стучали, преподаватели отправляли вестников, а клиенты ловили меня в перерывах. Но это…
– Я пропала! – И я бы спросила, почему именно в моей комнате, но Корса выглядела абсолютно раздавленной. Настолько, что её несчастный взгляд вдруг пробудил во мне что-то, сильно смахивающее на сочувствие. – Гронберг сделала мне второй выговор.
Да она издевается! Какого шаргха я тогда так подставилась ночью?!
– Я же вернула твой справочник!
Раздражение потонуло в жалком виде сокурсницы, и, не выдержав, я присела рядом с ней, хотя утешать не умела никогда. Может, как раз потому, что меня никогда не утешали, и сейчас я с трудом представляла, что именно надо делать.