– Ну, – говорить отчего-то сложно было, а отвести взгляд от скользящего по кухне дракона и вовсе невозможно, – мой папа программист, а мама учитель музыки, так что мне с моими картинами там было тесно, поэтому я уехала в другой город.
– Давно? – Тут же спросил Садхор с искренним интересом. – И кто такой программист?
Я на пару мгновений закусила губы, не зная, как объяснить.
– Программист работает с компьютерами. Ты знаешь, что это?
– Неа, – беззаботно отозвался бросивший на меня насмешливый взгляд мужчина.
Я почему-то ему не поверила, но спорить не стала.
– Это неважно, – покачала головой, беспомощно глядя на овощи, к которым даже не знала, с какой стороны подойти. – Я уехала в восемнадцать.
– А сейчас тебе сколько?
У меня не было привычки скрывать собственный возраст.
– Двадцать четыре, – спокойно сообщила я.
Садхору самому на вид было лет тридцать максимум, поэтому я меньше всего ожидала, что он вдруг отложит нож, упрёт оба кулака в каменную столешницу по обе стороны от нарезаемого мяса, поднимет голову, мрачно взглянет на меня и возмущенно скажет:
– Так мало!
Да, это был первый раз, когда я пожалела о том, что честно ответила на вопрос о возрасте.
Оторвав взгляд от мяса, я непонимающе посмотрела на совершенно недовольного и даже в какой-то мере злого дракона.
– А в чём дело? – Спросила у него, совершенно не понимая причины злости. – Тебе что, намного больше?
– Намного, – зло заверил он, подумал о чём-то всего одно мимолётное мгновение, а затем сказал: – На целых сто сорок лет.
– О… ого, – только и смогла выдохнуть я.
Сто сорок лет – это… впечатляющая разница. Получается, ему сейчас сто шестьдесят четыре года. У нас до такого возраста в принципе не доживают, а Садхору на вид не дашь больше тридцати…
– Ты хорошо сохранился, – нервно выпалила я.
Он продолжил смотреть на меня с совершенно мне неясной злостью, чуть прищурив глаза. И стоял он так целую минуту, наверно, пока вдруг не покачал головой, чтобы затем эту голову бессильно опустить и тихо рассмеяться.
Вот только смех его весёлым не был.
– Ты ещё ребёнок, – произнёс он, всё также не поднимая глаз, и снова покачал головой, будто… будто поверить не мог.
Я обиделась. Вот просто взяла и обиделась.
– Вообще-то, я уже шесть лет как полноценный член общества, – заявила с важным видом, а когда Садхор поднял на меня усталый взгляд, продолжила: – Имею право голосовать и покупать алкоголь.