И теперь она там, на темнеющем на горизонте корабле, уплывает прочь от меня на первое в своей жизни задание.
Задание, которое вот уже месяц никто не берёт.
Задание, на котором уже погибло двенадцать экспедиций.
Не озвученным висело в воздухе: «Эта будет тринадцатой».
– Будь осторожнее в выражениях, – холодно велел Орэст, теряя весь свой озорной настрой, – и не забывай, что на том корабле мои люди. Одно слово, и твоя обожаемая сестрёнка поплатится за твою несдержанность. Кто знает, что может случиться с такой красавицей в обществе двадцати взрослых мужиков за целых десять дней пути…
Я с трудом сдержалась. Даже понимая, что всё это – сплошная провокация, мне всё равно пришлось стиснуть зубы, чтобы смолчать в ответ, и сжать кулаки, чтобы вдруг не пустить их в ход. Знаю, что бесполезно, Орэст выше меня по званию, опытнее по службе и сильнее физически, просто потому что мужчина всегда сильнее женщины, я всё это знаю, но мне всё равно хотелось съездить ему по роже.
А ещё лучше – утопить в Королевском море.
Я бы даже могла попробовать, но… он прав. Этот урод прав в каждом слове, Арлим там одна, и это – целиком и полностью его вина. За которую он, клянусь, поплатится.
– Отпусти меня, – попросила вместо этого.
Просто потому, что его смерть уже ничего не решит. И решение также не придёт само, если я буду стоять на месте и убиваться от отчаяния и жалости к себе. Хочу помочь сестре, значит, надо действовать. Прямо сейчас.
Я бы могла прыгнуть на первый попавшийся корабль и рвануть следом. Я бы, возможно, даже догнала «Бегущего по волнам». Вот только Арлим там уже не было бы. Так мне Орэст сказал, стоящий на пристани и ожидающий моего появления. Схватил, прижал к себе и зашептал на самое ухо:
– На том корабле одни идиоты, вдруг им захочется проверить, умеет ли твоя сестрёнка плавать в связанном состоянии?
Про преданность его людей знали все, половина Королевских Теней, в число которых входила и я, отчаянно под него копали, пытаясь уличить урода в использовании запрещенной подчиняющей волю магии. Именно поэтому я после его слов и замерла, нисколько не сомневаясь: ринусь следом, и именно так всё и закончится.
Поэтому я и стояла, оцепенев от собственного бессилия, внутренне разрываясь от отчаянной потребности сделать хоть что-то и вернуть сестру под свою защиту, но при этом отлично понимая, что я ничего, совершенно ничего не могу сейчас сделать.