Невыносимо было стоять и просто наблюдать за страданиями любимого. На смену физическим мукам приближалось публичное унижение. Зрители бесновались и явно получали от этого спектакля какое-то извращенное удовольствие. То тут то там раздавались ругань и поношения. Хотя, я была больше чем уверена, мало кто знал, в чем обвиняют «преступника», да никого это в общем-то и не интересовало. Толпа жаждала кровавого зрелища, и проклятые старейшины готовы были ей его предоставить.
На помост, степенно ступая, поднялся лорд Варгос. Его надменный взор прошелся по голосящей публике, губы старейшины искривила мерзкая ухмылка. Драгары приветствовали его бурными возгласами почтения, разве что не бросали в воздух чепчики.
Я ощущала себя вулканом, готовым в любой момент пролиться раскаленной лавой. Сила, пугающая и оттого еще более желанная, разливалась по телу, заставляя острее испытывать ярость и гнев. Смотреть на напыщенную физиономию старейшины было выше моих сил. Приказала себе успокоиться, абстрагировалась от окружающего сумасшествия и смотрела на Криста. Только бы он увидел меня, отыскал в толпе взглядом. Только бы знал, что не один. И что я не отдам его на растерзание этому изголодавшемуся зверью.
Варгос подождал, пока солдаты помогут пленнику спешиться и проводят его на эшафот. После чего повернулся к толпе и провозгласил пафосно:
– За покушение на жизнь ее высочества и за хладнокровное убийство двух стражников Кристер Клавель приговаривается к пятидесяти ударам плетью, после чего его обезглавят. Позор и бесчестие на всю его семью! Пройдет много веков, прежде чем роду Клавель удастся смыть с себя клеймо унижения!
Народ пришел в экстаз от обещанного им зрелища. Крики сменились визгом и воплями. Старейшине пришлось замолчать, ожидая, пока чернь угомонится.
– Палач может начинать! – Варгос театрально развел руками и отошел в сторону, давая рослому бугаю, облаченному в серый балахон и нахлобученную до самых плеч алую колпак-маску, приблизиться к пленнику.
Кристеру велели встать на колени, но драгар остался недвижим, будто статуя, не слыша и не видя ничего вокруг. Резкий удар заставил его прогнуть колени, пленник рухнул на эшафот. Солдаты проворно содрали с него рубаху, обнажив спину, исполосованную только начавшими затягиваться рубцами.