Целительница посмотрела пристально, дождалась, пока шаги Джеммы стихнут в коридоре, и спросила:
– Так ты в самом деле ничего не помнишь?
– Мне сейчас кажется, что не знаю, что вовсе не слышала о магии. Только в сказках. Могло такое быть? – я пробовала почву.
Открыто врать не хотелось, не оставляло ощущение, что старушка видит меня насквозь и учует ложь на подлёте. А она, вроде бы, расположена ко мне, или просто добра ко всем, и ко мне тоже. Придётся изворачиваться.
– Многое может быть, даже такое, о чем мы не знаем, не слышали и не догадываемся, – медленно кивнула госпожа Марта. – Что ты вообще помнишь?
– Ничего. Вроде бы ничего во мне не протестует, когда говорят о моём отце или о магии, но я не могу представить лицо отца, и магия напугала меня не меньше, чем Ворону, – имя хозяйки заведения я, не удержавшись, произнесла с презрением.
– Поостерегись плохо говорить о матушке, – покачала Марта головой. – Она владелица дома, ей платят мужчины, от неё зависит благополучие всех, кто в доме живёт. Какой бы она не была – она даёт многим возможность не умереть с голоду или как-либо ещё. И тебе сейчас – тоже. Да, она любит послушание, а тебя учили управлять, а не подчиняться. Но тебе всё равно пришлось бы подчиниться мужу и королю. Поэтому – терпи и учись. Пригодится. Вспомнишь ты всё или нет – но пригодится. Твоя задача – выжить, сейчас – выжить. Тот, кто укрыл тебя здесь, глупцом никак не был, потому что дом матушки Вороны – последнее место, где станут искать Барбару Ливарио.
Управлять? Ну-ну.
– А… что сталось с имуществом? И как велико оно было? – надо же знать, чего лишилась.
– Достаточно велико, – усмехнулась Марта. – Замок фамилии, замки поменьше – не то три, не то пять, и сколько-то деревень, надо думать. И город Акри, который вроде бы независим, но со всех сторон окружён землями Ливарио, и вся торговля фактически зависит от графов. Сейчас – от того, кого король сделает новым графом. Или от того, кто разыщет тебя и возьмёт в жёны, узаконив тем самым свои притязания.