В последние пять лет и девять месяцев главной ценностью в нашей семье было сохранение твоей жизни. И мы сохраняли ее, идя на различные компромиссы, даже во вред себе, добиваясь невероятного. Вместо двух часов прогнозируемой врачами постинфарктной жизни ты прожила еще почти шесть лет, хотя болезнь застигла тебя уже в довольно солидном возрасте. Может быть, потому доктора дали такой прогноз. Наверное, если бы мы не забрали тебя домой, оценка их твоего постинфарктного состояния была бы не так нереальна. Но любовь и уход в течение дней и ночей зачеркнули безысходность прогноза. Нет, это не обвинение в некомпетентности врачей – я сама врач; это импульс задуматься о важности квалифицированного ухода за больными, эмпатии к ним и желания их выздоровления.
21 мая 2021
(утро)
А мы желали… И делали все возможное, чтобы это осуществить. Не хочу останавливаться на том, как эмпатия отражалась на нашей прежней жизни. Она просто превратила ту прежнюю жизнь в совершенно другую, новую, с незнакомым раннее потенциалом. Человеку действительно стоит лишь захотеть, чтобы дарить частицу себя тому, кого любишь. Правда, величина этих частиц у каждого разная. Если полностью растворишься в жизни кого-то – потеряешь себя. Ради высокой цели можно и потерять. Но высокая цель у любого из нас своя. Даже патриотизм не всегда соответствует этой цели. Наша цель заключалась в продлении жизни любимого человека вопреки прогнозам светил. Да, светилы не всегда источники яркого света, временами он меркнет. Мы решили заменить черно-белые прогнозы красочными, цветными…
Инфарктная катастрофа начала отражаться не только на внутренних органах мамы, но и на личности, изменявшейся прямо на глазах. И хотя вначале она еще различала близких, понимая, кто есть кто, кроме родственников и знакомых у нее вдруг появился кто-то еще. Неожиданно мама стала «общаться» с незнакомцами – с незнакомцами только для нас, но которых она, оказалось, раньше знала. Но откуда, когда? Как смогла познакомиться с ними, если я, ее дочь, постоянно живущая с ней, никогда их не видела и не встречалась ни с кем из них? Может быть, это были друзья юности или детства? Я спросила об этом ее сестру. Но она утверждала, что в их детстве и юности не было даже соседей с такими именами. И хотя имена оказались почти хрестоматийными, сестра этих людей не знала. А вот мама не просто знала, объясняясь кому-то из них даже в любви…