– Идите, – кивнул он мне на двери и направился дальше по коридору.
* * *
Я ждал в знакомом кабинете у панорамного окна, глядя на ущелье сверху и разминая запястья в наручниках за спиной. Пытался смотреть перед собой, цепляться взглядом за рельефы скал, но все мысли были об Энди. Позволить увести себя от нее стало возможным только потому, что я доверял Харту.
– Выходите, – скомандовал он моей охране, входя в кабинет. – Ключи от наручников на стол.
Охрана замялась, но подчинилась, и вскоре мы остались одни.
– Какого черта ты так с ней?! – потребовал Харт, подходя ко мне с ключами. – Что вообще ты творишь?
– Делаю свое дело, прокурор, – повернул к нему голову, потирая запястья. – И советую этим пользоваться…
На самом деле я еле сдержался, чтобы не схватить его за горло и не потребовать вернуть мою самку. Все было плохо.
Харт зло оскалился, останавливаясь рядом:
– Слишком много на себя берешь.
– Кто-то должен, – нахмурился я.
– Рейн, мы взяли след, – сбавил он градус агрессии. – И я благодарен, что ты доверился.
Я зажмурился, тяжело дыша. Мне хотелось быть там, самому убедиться, что след действительно реален. А еще броситься за дочерью…
– Подробней, – потребовал я, глядя перед собой.
– Обрыскали дронами вершину горы, – пропустил он мимо ушей нарушение субординации. – Нашли ущелье, запорошенное снегом. Не придраться. Сомнения вызвали почерневшие камни по руслу реки. Оказалось – трасса. Сейчас преследуем. Но по пути уже масса доказательств, что везут детей – еда с остатками слюны и прочее…
– Надеюсь, вы сохраняете в тайне? – глянул на него возбужденно.
Картинки будоражили воображение. Я будто сам был там, видел тропу… Как я упустил?
– Абсолютно, – заверил Харт.
– Тогда осталось найти спонсора этого мракобесия, – вернул я взгляд в окно.
Слышал, как он скрипнул зубами:
– Не ожидал от тебя подобного, – процедил с досадой.
– Я не хочу, чтобы наши дети были в опасности, Харт, – понизил я голос. – Никто не застрахован от особенных детей. Но они должны иметь право на полноценную жизнь… И тем более не должны становиться чьими-то игрушками. – Слова давались тяжело, в груди наливалось каменной тяжестью сердце… – Объявляй, что я согласен на переговоры ради самки.
– Я бы тебе намордник надел, – досадливо прорычал он. – Но ты ведь умный, гад. Все просчитал. Конечно, Виммер схватился за эту идею. Но девочку ты отпустишь.