Я родилась в деревянном бараке, построенном ещё при царе Александре III. До революции в нём жили два врача, а после его определили для сотрудников психиатрической больницы имени большевика И.И. Скворцова-Степанова. В народе её называли «Скворешня». Дом призрения душевнобольных находился в нескольких минутах ходьбы от дома. Мама, бабушка, дедушка, тётя и дядя работали в этой больнице, а папа трудился на заводе «Светлана». Там производили лампочки.
Весь барак, первый и второй этажи, занимала наша большая семья. Он представлял собой коммуналку с отдельными комнатами, двумя общими кухнями и входами, ванной и туалетом. До войны мы готовили на буржуйках, топили дровами. К дому была пристроена небольшая дровница. А уже после войны нам провели газ.
В нашей с родителями комнате помещались комод, шкаф, железная кровать, стол и круглая печка-буржуйка. Бабушка с дедушкой жили в соседней комнате, и я постоянно бегала к ним. Ещё через комнату жила мамина сестра со своим мужем и дочкой Валей, моей младшей двоюродной сестричкой.
Родители много работали, и мне часто приходилось сидеть дома одной под незорким присмотром взрослых родственников, которые в тот момент находились дома, не на дежурстве. Временами бабушка или тётя заглядывали в комнату, чтобы справиться, как у меня дела. Просунут голову через приоткрытую дверь, убедятся, что со мной всё в порядке, и исчезнут вновь.
В обед прибегала из больницы мама. Покормит меня и обязательно посадит на колени, прижмёт к груди и поцелует в макушку. Мне нравилось сидеть у мамы на коленях и прислушиваться, как бьётся у неё сердце. Обвивала её шею своими ручонками, целовала в щёку и, заранее зная ответ, но в тайне надеясь, умоляла её:
– Мамочка, милая, можно сегодня ты останешься дома и не пойдёшь на работу? Прошу…
Мать привычно вздыхала, целовала меня ещё раз и отрывала мои руки от себя.
– Нет, детка, ты же знаешь, что мне нужно бежать на работу. Дома сидеть нельзя. Но ты ведь умница и всё понимаешь. Тихонечко поиграй, послушай патефон, а когда я вернусь, мы с тобой вместе драников нажарим. Хорошо?
Мама гладила напоследок мою белокурую головку и снова убегала в больницу. А я оставалась одна ждать, когда вернутся с работы родители.