Сидевшая рядом со мной брюнетка Мария внимательно слушала разговор, и что-то записывала в тетрадке, но сама выступать желания не изъявляла. В голове крутился вопрос, к какому виду существ она относилась, но устраивать допрос мне пока не хотелось. Я сама не любитель трепаться о себе, потому и чужое личное пространство тоже уважала.
– Что это еще за умертвия такие? – вырвался у меня тихий вопрос.
– Что-то вроде зомби, каких в кино показывают, – шепнула в ответ Маша, – я учебник на ночь полистала, там иллюстрации были. Жуткие.
Нет, жуткие я на ночь листать не хочу. Мне свой спокойный сон дороже.
Крапивина продолжала рассказывать об умертвиях, когда в дверь раздался стук и внутрь вошла как всегда собранная Изольда.
– Прошу меня простить, Антонина Павловна, но прибыл новый ректор и все курсы, включая преподавателей, созывают в обеденный зал. Знакомиться, – скрипнув зубами, явно недовольная, что ее занятие прервали, Крапивина, кивнула, и все присутствующие сорвались с места и бросились на перегонки к выходу.
Обеденный зал постепенно заполнялся серьезными преподавателями и оживленными студентами, что рассаживались за пустыми столами, ожидая, когда начнется представление ректора, что заменит на посту добряка Сломова.
О новичке никто ничего не знал, а старика очень любили в стенах академии, и его неожиданное увольнение воспринималось студентами не однозначно. Были даже те, кто считал, что тут что-то нечисто. И именно они сейчас активно делились с друзьями своими теориями заговора, создавая неумолчный фоновый шум, что действовал на Матвея не хуже самого сильного снотворного.
– Бел, как тебе вон та блондинка? – Павел кивнул в сторону, сидящей впереди и не сводившей с парней кокетливого взгляда, первокурсницы, – буфера зачет.
Белорадов с друзьями пришли одни из последних и вместо того, чтобы, распихивая других студентов, протискиваться вперед, решили остаться стоять рядом с входом, прислонившись к стене. Оттуда и обзор был лучше, и слышимость нормальная, и уйти можно в любой момент.
– Я и получше видел, – закрыв глаза и скрестив руки на груди, скучающим голосом произнес Матвей.
До смерти хотелось послать всех подальше, вернуться в свою комнату, завалиться на кровать и проспать дня два, не меньше. Долгая дорога вымотала до предела, а попавшаяся на пути мелкая стерва добавила головной боли. Как только не придушил ее за длинный язык, непонятно. Обычно, сдерживаться у него не получалось.