Режиссёр ловко запрыгнул на сцену, скорчил страдальческую гримасу и пошёл в воображаемом хороводе.
– Так понятно?
– Понятно, только не очень хочется выглядеть пугалом, – проворчала Юля.
– Ничего, потерпите, сегодня роль настоящего пугала исполняет Татьяна, – с этими словами Плюшев подмигнул покрасневшей Ксении.
Роль, которую получила Ксения, ничего, кроме раздражения, не вызывала. Она ощущала себя бесправной рабой сцены, которая не могла ничего изменить.
Вчерашний урок у Юрия Павловича оставил в её душе глубокий след. Но как можно было изображать наивную чистую девушку, если тебя одели в костюм огородного пугала? И всё-таки Ксюша постаралась. Она отрешилась от внешнего мира и попыталась подумать о словах Татьяны:
Как я люблю под звуки песен этих
Мечтами уноситься иногда куда-то,
Куда-то далеко…
"Никогда эти слова не были актуальны так, как сегодня", – подумала она и чуть не рассмеялась.
Еще смешнее получилось, когда Ольга воскликнула, глядя на Ксению:
Мамаша, посмотрите-ка на Таню!
Пока Ларина вглядывалась в дочь и отмечала:
А что? И впрямь, мой друг,
Бледна ты очень…
Ксения набрала побольше воздуха, чтобы спеть, не давясь от смеха:
Я всегда такая, не тревожьтесь, мама!
В этот момент за кулисами послышался откровенный хохот хористов, во все глаза следивших за Ксенией в нелепом наряде. Дирижёр гневно застучал палочкой и остановил оркестр. Плюшев недоумённо вертел головой, не видя ничего смешного в своей модерновой постановке.
Сцену письма именитый режиссёр перенёс из спальни на берег реки, но Ксении было уже всё равно, главное – можно было спеть так, как учил её вчера Юрий Павлович. Она должна была изобразить смятение, и это ей было близко, так как в душе Ксюши тоже всё перепуталось: и желание сделать карьеру, и чувство одиночества, и тоска по большой любви. Она пела, ощущая настоятельную потребность поделиться своими переживаниями со зрителями:
Пускай погибну я, но прежде
я в ослепительной надежде
блаженство темное зову,
я негу жизни узнаю!..
…Кончаю, страшно перечесть
Стыдом и страхом замираю,
Но мне порукой ваша честь.
И смело ей себя вверяю!
После исполненной Ксенией последней ноты почему-то наступила тишина. Плюшев сидел, задумчиво подперев голову рукой, а все остальные ждали приговора.
"Что-то не так… Я что-то спела не так, "– застучало в голове у Ксюши.