Зато Сергею мальчик кивнул. Потом шофер открыл им двери, члены семьи разместились в машине, и та, быстро набрав скорость, скрылась за поворотом.
Впервые с момента приезда что-то действительно заинтересовало меня, я отвлеклась, рой мыслей в голове не давал сосредоточиться. Кто он? Что скрывается за его улыбкой? О ком или о чем он думает, что подумал обо мне?
Рядом послышался смешок.
– Ну и ну, ты чего, втюрилась?
Новоявленный братец начинал раздражать. Я посмотрела на него зло, но ничего не ответила. Оттолкнулась ногами от земли, снова раскачивая качели и продолжая разглядывать этот удивительный дом напротив.
– С виду они кажутся интересными, но от таких людей лучше держаться подальше, особенно от Тимура.
– Не понимаю, о чем ты, – громко ответила я. Мне и вправду мешали его слушать ветер в ушах и рой мыслей в голове. Но я услышала имя – Тимур. Ему подходит.
Мы вернулись домой под вечер, уже стемнело. Было поздно, но моя новая мать в тот первый день не сильно беспокоила меня.
– Я постелила тебе в дальней комнате, – ей было неловко общаться со мной, ведь мы обе еще не свыклись с тем, кем являемся друг для друга отныне. Резал слух ее чувашский акцент, но она с того самого первого дня и впредь всегда старалась говорить со мной исключительно на русском. – Шифоньеру кровати тоже будет твоим, разложи вещи из своего рюкзака по полкам. Но сначала помойте с Сергеем ноги, небось ходили на площадку, а там повсюду песок. И турах с хлебом на столе – для вас.
Мы наперегонки стали разливать теплую воду из бидона в тазик, каждый хотел поскорее разобраться с мытьем ног и перейти к лакомству. Но невиданная роскошь в виде хлеба в тот вечер стала для меня неожиданно болезненной: когда получаешь нечто хорошее, у тебя появляется то, с чем можно сравнить прошлое. Ад, в котором я жила ранее, сейчас же начал вылезать изо всех щелей, как ни тщательно я скрывала его от себя самой.
В тот первый вечеря долго не могла уснуть: пружины старой кровати жалобно скрипели, им вторил деревянный пол, отвлекая от сна еще сильней. Новый дом пугал: каждый шорох, каждый запах в нем напоминал – эти люди мне чужие.
Я мысленно просила помощи у бабушки, может, она поддержит меня с небес. Как бы я хотела, чтоб она была там счастлива. По щекам текли горячие слезы, но вскоре сон незаметно подкрался и убаюкал меня до утра.