Представьте себе мозг, этот блестящий бугор бытия, это мышино-серое скопление клеток, эту фабрику грез, этого маленького тирана внутри шара из кости, это сборище нейронов, которые всем заправляют, этого вездесущего кроху, измятый гардероб наших личин, засунутый в череп, как спортивную сумку, под завязку забитую одеждой.
Диана Акерман (из книги «Алхимия разума»)
В 1992 году я впервые увидел вживую человеческий мозг, и этот величественный момент навсегда изменил мою жизнь. Мне было трудно – и до сих пор трудно – поверить, что в этом хитросплетении тканей заключены наши сущность, будущее и восприятие окружающего мира. Когда я описываю операцию на мозге, большинство людей пытаются представить себе, как он выглядит, и, как правило, ошибаются. Начнем с того, что внешне он не похож на скучную тусклую серую массу, хотя его и называют серым веществом. Он, скорее, розового цвета с беловато-желтыми вкраплениями, пронизанный бесчисленными крупными кровеносными сосудами. Его поверхность состоит из глубоких ущелий, которые называют бороздами, и горных цепей, которые называют извилинами. Глубокие расщелины делят мозг на несколько долей. Во время операции он слегка пульсирует, выходя за границы черепа, и выглядит очень живым. По консистенции напоминает не резину, а скорее желатин. Меня всегда поражало, насколько мозг, несмотря на свою невероятную функциональность и разносторонность, хрупок. Как только видишь этот орган, сразу же возникает желание оберегать его и заботиться о нем.
Для меня мозг всегда был чем-то загадочным. Весом чуть менее полутора килограммов, он содержит в себе все нейронные цепи, необходимые человеку для любого занятия в жизни. Вы только задумайтесь: он весит меньше большинства ноутбуков, но при этом ни один компьютер не сравнится с ним по производительности и функционалу. На самом деле, как бы ни любили сравнивать мозг с компьютером, эта аналогия во многом неверная. Мы можем говорить про скорость обработки информации в мозге, про его объем памяти, про его схемы, кодировки и шифрование данных. Только вот в мозге нет фиксированного объема памяти, ожидающего своего заполнения, и он проводит вычисления совсем не так, как это делает компьютер. Даже то, как каждый из нас видит и воспринимает мир, является активной интерпретацией и результатом того, на что мы обращаем внимание и что предвидим, а не просто пассивным приемом входных данных. Наши глаза